Гнев терпеливого человека

Было ясно, что генерал Лосев и говоривший его устами русский лидер рисковали не просто сильно, а смертельно. За этот час США и Великобритания могли нанести по России массированный ядерный удар всей мощью своих арсеналов и получить если и не симметричный, то в любом случае смертельный ответ. Но странно сказать, у русских были преимущества. Фронт проходил уже по самому центру Европы. От оказавшей русским и их союзникам серьезное сопротивление Польши уже почти ничего не осталось. И ни ей, ни легко захваченным ими прибалтийским и южнославянским государствам было уже не помочь. Народы Болгарии и Румынии пытались разыграть старую карту с низложением своих правительств и переходом на сторону сильнейшей стороны – в этот раз не вышло. Восставший народ, десятки тысяч «братьев-славян», встречающих русские танки цветами, захлебывающиеся от показного энтузиазма толпы, и вместо ожидаемого братания – мгновенные и тяжелые репрессии. Сотни арестованных политиков и журналистов, борцов за права человека, авторов учебников по новой истории и популяризаторов борьбы с русским варварством. Использование остатков их Вооруженных сил в качестве натурального пушечного мяса. Формирование новых правительств пусть из местных граждан, но на условиях полной, безоговорочной лояльности. Начинать атомную войну ради них, и даже ради Чехии и Хорватии, продолжающих совершенно одновременно сражаться, умоляя США о помощи, и вести с русскими унизительные переговоры, – просто не имело смысла. Было понятно, что все они обречены. Да, применение ядерного и химического оружия могло стабилизировать фронт еще до того, как русские выйдут на границы Австрии и Италии – но это абсолютно гарантировало то, что текущий раскол между США и Европой превратится в уже вечную вражду.

Не намного лучшие перспективы имел возможный удар по центральной части России, подальше от границ бывших союзников. Год назад русские города-миллионники на прицеле межконтинентальных баллистических и крылатых ракет гарантировали то, что русские не начнут войну первыми. Они не использовали свой арсенал даже в худшие для себя дни, безнадежно проигрывая войну. Сейчас от этого арсенала осталась максимум четверть, но и ее было достаточно для низведения человечества в каменный век. Всего человечества в целом. А от русских городов-миллионников не осталось почти ничего: их уцелевшее население рассеялось по тысячам квадратных километров бескрайней территории России, и было теперь мало уязвимо для прицельных ударов. От промышленных центров тоже осталось не так много: инфраструктура, персонал, система связей, – все эти сегменты промышленной мощи понесли тяжелейшие потери. И разменивать теперь собственные города, собственную почти не пострадавшую инфраструктуру на остатки русской в ходе глобальной ядерной войны – этот размен был категорически невыгоден именно США и Великобритании.

И еще одним очень интересным обстоятельством, важность которого порой ускользала от аналитиков, было наличие у русской стороны самых настоящих заложников. Американские, польские, итальянские и боснийские части до сих пор удерживали Москву, продолжая вяло сражаться в уже совершенно безнадежном окружении. И в этом контексте прозвучавшая неделей раньше фраза Лосева: «В этот раз мы сожжем свою столицу вместе с захватчиками. Готовьтесь», – оказывалась очень-очень конкретной угрозой. Можно было предположить, что русские не педалировали освобождение своей древней столицы именно по этой причине. А может быть, и по другим тоже. Четыре полнокровных дивизии и целая охапка вспомогательных и полицейских частей вокруг их алого Кремля – это была язва, растравляющая русскую душу почище ржавой спицы в глубокой ране. До предела разъяряющая каждого русского солдата, вступающего на территорию Болгарии, Румынии, Польши, высаживающегося с десантами на датских островах. Полное презрение русских к еще недавно так важному для них «мировому общественному мнению», риску «осуждения авторитетными структурами» и прочему из той же категории – оно имело в своей основе в том числе и именно это. Кто там был позади, кто сидел сейчас в Москве, кроме американцев и поляков? Болгары, боснийцы, датчане, итальянцы? Ага, ну-ну…

Обращение «К народам Японии и Турции» было распространено русскими всеми возможными путями – и на всех основных языках мира. Включая, разумеется, японский и турецкий, но не ограничиваясь ими. Это само по себе было намеком. Как и белорусы несколькими месяцами ранее, они не удержались от издевательств над здравым смыслом, наполнив свое послание ссылками на «пример, поданный самой демократичной страной мира», и тому подобным. «Как и Президент США Трумэн в 1945 году, мы принимаем данное решение с тяжелым сердцем. Как и тогда, это вынужденное решение. Как и тогда, оно служит благородной цели – скорейшему прекращению военных действий и наступлению мира во всем мире». Каждое слово в этом послании было издевкой. Каждое было сказано не просто так.