Гнев Тиамат (ЛП)

В комнате стало душно. Элви никак не могла отдышаться. Но Трехо либо не видел её страданий, либо сознательно не замечал.

– Ваша задача, доктор Окойе, послужить второй точкой зрения, и предоставить свой опыт в помощь доктору Кортазару. В этой задаче вы с ним партнёры. И разногласий между вами не будет. Сочтёте ли вы это трудным, или неприятным, мне плевать. Мы находимся в критической точке истории, и вам придётся принять это.

– Она же ребёнок...

– Я согласен, что будет лучше, если она выживет. И сделаю всё, что смогу, – сказал Трехо. – Но между нами не может быть никакого недопонимания относительно наших приоритетов. Чем раньше вы с Кортазаром найдете способ вытащить обратно сливки из этого кофе, тем быстрее она будет в безопасности. Всё, что мешает исцелению Уинстона Дуарте – ваш враг. Всё, что помогает – друг. Надеюсь, теперь вам всё ясно?

Её «я ухожу в оставку» так и застряло в глубине горла. Она чувствовала эти слова почти физически. Знала их форму. И знала, что Трехо не даст ей уйти. Оттуда, куда она забралась, не уходят.

– Ясно, как божий день, – ответила она. – Кристально.

– Спасибо, что уделили время, доктор. Для вас моя дверь всегда открыта.

Ей показалось, что это такой ёрнический способ попросить её уйти.

Она поднялась, вышла в зал, затем в широкий вестибюль, и шагнула в темноту сада. Предвещая рассвет, на востоке гасли самые тусклые из звёзд. В воздухе пахло жжёной корицей. Наступило время спаривания для маленького наземного животного Лаконии, похожего на личинку. А на Земле запели бы птицы. Она долго стояла там, глубоко вдыхая.

Она десятилетиями занималась полевыми исследованиями, путешествуя по новым мирам со своими пакетами для образцов, и испытательными комплектами. Наверное, единственная из живущих, наблюдавшая столько вариаций развития жизни. Столько бесчисленных эволюционных решений под разными звёздами, созданных – более или менее – в ответ на одно и то же давление. Глаза – в каждом из миров, ведь способность воспринимать свет давала большую вероятность выживания. Рот рядом с органами чувств, потому что способные видеть, что ешь, справлялись лучше остальных. Во имя науки, она, вероятно, убила и вскрыла больше представителей отдельных видов, чем кто-либо в истории. И всё же не воспринимала себя как убийцу. Как соучастницу убийства. Как монстра.

На горизонте в небо поднялся шлейф, который выглядел почти как дым, но на самом деле состоял из миллионов крошечных зеленых червячков, взмывающих ввысь, и опускающихся обратно. Они мерцали всё ярче, во всей своей биолюминесцентной красе. Природа прекрасна везде, во всех проявлениях. И жестока. Элви не знала, почему продолжала надеяться, что человечество окажется другим. Зачем притворялась, что не скована теми же правилами, что действуют для горных львов и ос-паразитов. Кровь, на зубах и когтях, на каждом уровне. В Библии даже ангелы убивали детей человеческих, когда Бог просил их об этом.

Рой на горизонте заканчивал «шоу спаривающегося кластера», их свет гас, их тела серели. Облака роя поглощали розовый и красный, – цвет рассвета любой кислородной планеты, – чтобы выборочно рассеять его на более мягкие оттенки. Запах корицы усилился.

– Удачи, маленькие личинки, – сказала она. – Надеюсь, хоть у вас всё получится.

Она направилась обратно в Государственное Здание, и сквозь него к другой стороне комплекса, к ожидающей машине. Села, не обменявшись шуткой с водителем, и они двинулись в сторону большого города, где свет выключался только с восходом солнца. Высотки, улицы, склады и театры – всё это напоминало ей огромный улей.

В университете она прогулялась от парковки до загона пешком. Кортазар сидел на скамейке возле куба без окон, с чашкой кофе в руке, и кукурузным кексом на колене.

Он улыбнулся подходящей Элви.

– Прекрасное утро, не находите? – спросил он.

Тёмные глаза. Смуглая щека, с линией пёстро-белой щетины там, где он не сбривал её. Он выглядел как какой-то профессор химии, а не монстр.

– Нам пора приступать к работе, – сказала Элви.

Переведено: Kee 

Глава 35: Наоми

Всю жизнь перед Наоми стояла проблема доверия к информации. В любом уголке и нише солнечной системы, среди миллиардов человек, имеющих доступ к сетям и такому количеству новостных лент, сколько нашлось бы источников, всегда можно было отыскать оратора, громогласно транслирующего любое возможное мнение.