Гневное небо Испании

Устав истребительной авиации точно указывал место командира эскадрильи в бою. Существовала традиция, действовавшая на сознание пилотов не менее сильно: мы знали, что не обойтись без человека, который занял бы место ведущего в головном звене. На него командир должен рассчитывать как на самого себя, верить в его дисциплинированность, смелость. Таким человеком для меня был мой заместитель Платон Смоляков. Я знал его еще по Бобруйскому гарнизону. Он проявил себя очень способным истребителем, волевым, мужественным. Теперь, когда у нас накопилось достаточно боевого опыта, у меня окрепло убеждение в том, что командир эскадрильи и его заместитель должны очень четко определять свое место в бою. Своими мыслями я поделился с Платоном. По-моему, разговор с ним начался с воспоминания об эпизоде из фильма «Чапаев», а потом уж мы подошли ближе к интересующей нас теме.

— Понимаешь, Платон, я ж вроде слепого котенка бросаюсь в атаку первым. А потом уже не вижу, что предпринимает противник.

Смоляков с кондачка судить о деле не любил.

— Что ж, давай пошевелим мозгами, — неторопливо проговорил он и, загибая пальцы, сам себе постарался ответить. — А если так: коль я твой зам, мне и идти первым. Ты пойдешь в замыкающем звене и чуть выше. Находясь в замыкающем, командир отчетливо видит, кто и как действует в бою, во всяком случае в первой атаке. Дальше. Если обстановка сложная, командир, как человек опытный, сразу приходит на помощь либо летчику, либо звену. Верно говорю? Вполне хороший выход, коли радио у нас нет.

— Ты, Платон, забыл одно обстоятельство…

— Какое?

— Ведь тебе придется фактически определять момент атаки. Не боишься ответственности?

— Согласись, Саша, ведь ответственность берешь на себя ты. Ты — командир эскадрильи. Доверяешь? — глядя на меня, спросил Платон.

— Да.

— Мне остается доказать, что ты не ошибся.

— Уверен — не ошибся. Хитер, вон как повернул. Есть еще одно дело.

— Ты хочешь спросить, как я отношусь к идее работать в бою парами? — не сдержал улыбку Смоляков. — Так, как мы летали на прикрытие группы Алонсо?

— Догадался.

— По-моему, интересная идея. Я тоже думал об этом. А знаешь когда? В тот день, когда, сопровождая группу Алонсо, ходил по твоей просьбе замыкающим. Видел, как звенья и отдельные летчики входят в атаку. Это очень полезно и нужно для разбора боя, предотвращения ошибок в дальнейшем.

А теперь о боевой работе парами… Тут все хорошо.

И вот почему. У ведущего пары не затруднен маневр в любую сторону. Даже самый рискованный. Ведомый в паре при крутом развороте переходит с левой стороны ведомого на правую или наоборот. Если же идешь тройкой, то маневр ограничен. К примеру, при повороте направо надо рассчитать поворот так, чтобы правый ведомый не потерял на повороте скорость и не свалился в штопор или не налез на тебя, У левого ведомого при резкой эволюции командира может не хватить скорости, чтобы удержаться в строю.

Платон на секунду задумался, а потом сказал:

— Есть в боевой работе парами еще одно преимущество: при выходе из атаки напарник прикрывает тебя в любом случае. Ведь он не связан вторым ведомым.

Далее. У нас в эскадрилье появятся как бы еще две боевых единицы. Откуда они берутся? В эскадрилье четыре звена. Каждое выступает как монолитное и маневренное целое. Но в трудной схватке звено, по-моему, быстрее распадается под нажимом противника. Если мы станем в бою работать не звеньями, а парами, то вместо четырех звеньев у нас окажется шесть самостоятельных боевых пар. Таким образом, увеличится количество боевых единиц, повысятся их качества — маневренность, боеспособность и устойчивость в тяжелых обстоятельствах.

Слушая Смолякова, я еще раз порадовался, что имею столь вдумчивого, серьезного помощника. Мы едины во мнении по принципиальным вопросам, выдвигаемым фронтовой жизнью.

— Да, кстати, Евгений Саввич видел наше построение и пары в деле…

— Я об этом с ним еще не говорил. Сам он не спрашивал. Ждет. Ведь наши пробы — лишь первоначальные шаги, даже не эксперимент. А сегодня к вечеру он, видимо, заедет к нам.

— Наверняка. Уже три дня не был. Для него долгий срок, — согласился Смоляков.

Наш разговор прервал телефонный звонок на КП. Михаил Викторович принимал телефонограмму из штаба ВВС: очередное боевое задание на прикрытие наземных целей.

— Ну вот, Платон, пойдем в бой по-новому.

На подходе к линии фронта Смоляков, находясь в головном звене, подал сигнал на перестройку боевого порядка в пары. Это было сделано быстро — ребята научились неплохо ходить, работая совместно с группой Алонсо.

Вылет, когда я шел замыкающим, старался использовать также на то, чтобы внимательнейшим образом присмотреться к действиям летчиков. Перед вступлением моей пары в бой у меня оставалось на это до тридцати секунд. Меня интересовали вопросы: делают ли пилоты практические выводы из тех разборов, которые проводятся после боя? Достаточно ли тактически грамотно действуют в воздушной схватке?