Гневное небо Тавриды

Вторая пара — Александр Вальцев и Николай Новиков в сопровождении четырех истребителей — обнаружила конвой в семь часов утра. Он также держал курс на запад и шел под сильным прикрытием с воздуха: восемь истребителей Ме-110. Шесть из них моментально бросились на пару заходящих в атаку торпедоносцев. Вальцев принял поспешное решение сбросить торпеды. Между тем четверка наших ястребков успешно атаковала «мессеры» и подбила один из них.

Не очень повезло и нашей группе бомбардировщиков. Ведомыми у Чупрова были справа я и Тарасов, слева — Трофимов и Лисицын. Прикрытие — четыре истребителя.

В семь тридцать мы обнаружили транспорт в сопровождении двух сухогрузных барж и сторожевого катера. Ведущий принял решение нанести удар по транспорту с двух заходов с высоты тысяча восемьсот метров. Небольшой конвой сумел организовать интенсивный заградительный огонь. Чупров лег на боевой курс и упорно выдерживал его. Перед самым сбросом бомб около носа ведущей машины разорвалось несколько снарядов. Бомбардировщик привспух, и видно было, как комэск отдал штурвал, чтобы удержать его. Это увеличило скорость. Высыпанные вслед за тем тридцать бомб пошли с перелетом. Две из них угодили в сухогрузную баржу.

— Прямое попадание, — доложил Должиков. — Барже капут!

— Не было бы счастья… — с досадой проворчал Прилуцкий.

Оставался второй заход.

— Сзади справа атакуют истребители! — в один голос предупредили стрелки.

Нити трасс протянулись между машинами, промелькнули две пары Ме-110. За ними бросились наши ястребки: прозевали первую атаку, «мессеры» зашли со стороны солнца.

Сближаемся. Зенитки перекрывают курс. Ведущий, сжав зубы, выдерживает режим. Еще тридцать ФАБ-100 устремляются вниз. Маневрируем…

— Четырьмя разрывами повреждена десантная баржа, — в голосе штурмана окончательное разочарование.

— И то хорошо! При таком огне…

В общем-то сделали все возможное. С горизонтального полета попасть в точечную цель нелегко.

На аэродроме готовились к вылету четыре торпедоносца. Ведущий Киценко, с ним повторно летят Жестков, Новиков и Вальцев. Задача — уничтожить транспорт, неудачно торпедированный парой Жесткова.

— На этот раз не уйдет хитрый фриц! — поклялся Александр.

Конвой они нашли в другом составе: два транспорта — три и полторы тысячи тонн, один тральщик, три десантные баржи. Сверху прикрытие — четыре «Гамбурга-140». Ведущий решил атаковать оба транспорта парами, но Вальцев на развороте отстал и пристроился к паре Киценко.

Три машины пошли в атаку на большой транспорт с правого борта, Жестков устремился на малый с левого. «Гамбурги» также разделились на две пары. Наши истребители уже успели перескочить конвой, развернулись с опозданием. Особенно досталось самолету Жесткова, отбивавшемуся в одиночку. Стрелок-радист Сергей Игумнов едва успевал перебрасывать турель, посылая короткие очереди в наседавшие с двух сторон вражеские гидропланы…

Прямо перед носом низко летящей машины возник густой слой огня. Жестков резко отвернул и снова лег на боевой курс.

— Бей левого!

На какой-то момент они оказались на параллельных курсах с «Гамбургом». Сергей влепил в него длинную очередь. Фашист загорелся и врезался в воду…

"Гамбург", атаковавший справа, от неожиданности отпрянул, отвернул в сторону. Этого было достаточно, чтобы летчик и штурман сосредоточили все внимание на цели. Торпеду сбросили с пятисот метров. Умело маневрируя, вышли из-под огня.

Зенитки сразу перенесли огонь на торпеду. Снаряды вздымали воду вокруг тянущегося за ней следа.

— Вот гады! — возмущался Локтюхин. — Как точно идет-то, родная, гляди, командир! Неужели…

Огромный взрыв накрыл транспорт. Когда водяная пыль осела, стало ясно: торпеда взорвалась, не дойдя…

"Гамбурги", нападавшие на тройку Киценко, действовали осторожнее. Тем свирепей били орудия, «эрликоны», пулеметы с кораблей. Гитлеровцы, до отказа забившие палубы, с остервенением палили из личного оружия…

Торпедоносцы неслись к цели буквально сквозь огонь. Подошли на предельно близкую дистанцию. Ведущий штурман Басалкевич сбросил торпеду с пятисот метров, Тихомиров — с четырехсот пятидесяти, Ляпин — с четырехсот…

Из-под левого капота машины Вальцева вырвался дым. Летчик круто взмыл в высоту, видимо, опасаясь врезаться в воду. Перелетел через атакуемый транспорт, снизился. Над левой плоскостью трепетало пламя. Машина села на воду в четырех километрах от атакованных кораблей и спустя две минуты затонула. Экипаж сошел на шлюпку. К ней направились два сторожевых катера, их наводил «Гамбург»…

Одна из сброшенных торпед попала в цель. Одна взорвалась, не дойдя до транспорта, очевидно, расстрелянная орудиями. Взрыва третьей экипажи не наблюдали.

Избитые три самолета вернулись на свой аэродром…

Подхожу к Жесткову. Он только что вылез из кабины. Стаскивая с разгоряченной головы шлем, сообщает, словно оправдываясь:

— Хитрого не нашли. Другому пришлось врезать. Разве еще на ночную с тобой на пару пошлют.

Чуть-чуть не угадал. Тут же, как из-под земли, возник вездесущий Довгаленко: