Гневное небо Тавриды

— Вижу караван! — докладывает Коваленко. Вражеские корабли идут без опаски. Только когда эскадрилья ложится на боевой курс, вокруг машин возникают клубочки разрывов. Ведущий ложится в пике. За ним, как с горки, поочередно соскальзывают остальные.

— Истребители! — докладывает стрелок-радист. Поздно! Бомбы идут на цель. Кондрашин выводит самолет из пикирования. До слуха доносится приглушенная наушниками и ревом моторов пулеметная дробь: один из «мессеров» атакует машину летчика Плохого. Трассы стрелка-радиста Лукьянова прошивают его, фашист поспешно отваливает в сторону…

— Результат, штурман!

Коваленко жадно всматривается вниз, улыбается.

— Порядок, командир!

Выйдя из зоны огня, Кондрашин убеждается собственными глазами: окутанный дымом транспорт с большим креном уходит под воду. Возле него, объятые пламенем, мечутся два самоходных понтона и мотобот. Взрыв… Дым рассеивается, на поверхности моря видны только догорающие обломки…

Когда возбужденные летчики вновь окружают своего командира на стоянке, Кондрашин неожиданно предлагает:

— А может, слетаем на Ялту, ребята? Погодка-то в нашу пользу оказывается, а?

Ребята согласны: погодка что надо! Согласен и Корзунов.

— Тебе чем хуже, тем лучше, Кузьмин! Учти все же, риск столкновения…

— Без риска войны не бывает, Иван Егорович. Через два часа снова все в сборе на том же месте — рассматривают дешифрированные снимки, принимают поздравления. Потоплен танкер, две баржи, взорван склад боеприпасов в порту…

Во второй половине октября эскадрилья перелетела в Южную Таврию, на аэродром Скадовск. Задача — не допускать корабли противника в отрезанный Крым.

Через несколько дней Кондрашин переслал донесение своему боевому другу и командиру майору Корзунову. Письмо было «трехъярусным».

"Дорогой товарищ майор, спасибо Вам за внимание. Сообщаю о наших делах". Далее следует перечисление потопленных судов противника. И добавление: "Еще вот сейчас мы потопили одну сухогрузную баржу метров в сто длиной и сторожевой корабль. Баржа взорвалась, а корабль разломился в щепки". И снова пауза, и другим карандашом: "Простите, товарищ майор, опять улетаем. Хотел написать подробнее, а ничего не выходит".

В эти первые дни в Скадовске, действуя, по сути, самостоятельно, Кондрашин со своими боевыми друзьями проявлял еще большую самоотверженность, неутомимость, граничащую с одержимостью.

К середине ноября на этот приближенный к районам боевых действий аэродром перебазировались по одной эскадрилье из 36-го минно-торпедного и 11-го гвардейского истребительного полков. Отсюда же вылетали на задания группы «илов» 11-й штурмовой авиадивизии.

Погода не благоприятствовала комбинированным ударам. Дожди, туманы, мокрые снегопады… Кондрашин, однако, использовал каждую возможность, летал, когда для других это было немыслимо.

Вот некоторые сведения о действиях эскадрильи в эти последние полтора месяца жизни Андрея Кондрашина.

26 ноября самолетом-разведчиком был обнаружен конвой противника. По тревоге в воздух поднялась пятерка Пе-2 во главе с комэском. Пикировщиков сопровождали четыре истребителя 11-го гвардейского авиаполка.

Конвой состоял из двух транспортов, нефтеналивного судна и сухогрузной баржи, охраняемых пятью сторожевыми катерами. Чтобы ударить наверняка, Кондрашин приказал ведомым сбрасывать бомбы с минимальной высоты. Каждый экипаж определил себе цель. Высота выхода из пикирования не превышала шестисот метров. В результате удара были потоплены транспорт водоизмещением более тысячи тонн, нефтеналивное судно и сторожевой катер. В воздушном бою ведущий истребителей капитан Семен Карасев сбил «Гамбург-140».

Спустя два дня та же пятерка потопила транспорт в две тысячи тонн и две баржи. Еще через день в порту Очаков вывела из строя транспорт и крупную баржу и потопила баржу, груженную автомашинами. 1 декабря четверка Пе-2 уничтожила баржу и сторожевой катер, 4 декабря потопила крупную баржу и повредила портовые сооружения…

После многих ненастных дней выглянуло солнце. Можно было организовать комбинированный удар.

Ждали возвращения разведчиков. Последним прилетел младший лейтенант Плохой, из эскадрильи Кондрашина. Привез исчерпывающие данные: в порту Ак-Мечеть скопилось до сорока различных судов, среди которых два крупных транспорта.

Первой взлетела шестерка Ил-2, ее возглавил Костин. Штурмовики обрушились на скопление судов внезапно, со стороны солнца. Корабли открыли огонь, когда они уже зашли в атаку. Мастерски маневрируя, «илы» сделали несколько заходов, потопили две баржи и двум нанесли значительные повреждения.

Затем на цель вышла пятерка А-20, ведомая капитаном Обуховым и штурманом майором Маркиным. Бомбардировщики ожидали организованного противодействия корабельных зенитчиков, но налет «илов» расстроил их взаимодействие и они открыли огонь только в момент сбрасывания бомб. Две быстроходные десантные баржи получили значительные повреждения. На берегу был взорван штабель боеприпасов.