Гнёзда Химер

— Ага, — Хэхэльф выглядел необыкновенно довольным. — А ты сам понял, да? Ты понравился старику. Я надеялся на это с самого начала, но даже не ожидал, что между вами возникнет такая симпатия… Ндана-акуса даже захотел с тобой побеседовать, чего с ним уже очень давно не случалось. Вообще-то старик не охотник слушать чужую болтовню. «Поговорить о ценах на щенков моих чару с богатым торговцем; ответить на глупый вопрос моего старшего сына, дабы он уяснил собственное несовершенство; спросить у молодой жены, какая она у меня по счету; дать тебе дельный совет, если ты специально приедешь на Хой, чтобы его получить — это я еще понимаю. Но о чем еще можно разговаривать с людьми, Хэхэльф?» — вот что сказал он мне лет двадцать назад, и с тех пор его мнение по этому вопросу не переменилось.

— Так почему же ты не перевел мне вопросы ндана-акусы, если он в кои-то веки захотел пообщаться? — огорчился я.

— Да потому, что не было никаких вопросов, глупая твоя голова! — рассмеялся Хэхэльф. — Здесь, на Хое, только рабы быстро поворачиваются! Сейчас ндана-акуса посмотрел на тебя и выслушал твою историю в моем изложении. Теперь он будет до вечера размышлять об увиденном. А вечером будет пир, специально в честь нашего приезда. Впрочем, у них здесь каждый вечер пир, просто когда появляется гость, ему любезно сообщают, что пир не просто так, а именно в его честь… Да, так вот: если к вечеру у ндана-акусы не пройдет желание задавать тебе вопросы, он задаст их на пиру, чтобы все его домочадцы могли насладиться вашей беседой. Дядя Анабан — очень великодушный человек, хотя с виду, конечно, не скажешь…

— Как ты его назвал? Дядя Анабан? — весело переспросил я.

— Ой, тише, — поморщился Хэхэльф. — Я называл его так, пока был мальчишкой. Детям часто разрешается то, что не позволено взрослым.

— Ладно, я не стану его так называть, — пообещал я. — За это ты откроешь мне страшную тайну: где тут у них туалет?

Получив это сакральное знание из первоисточника, я быстро привел в порядок свои самые неотложные дела, и мы с Хэхэльфом отправились устраиваться. Нас сопровождал донельзя важный человек в коротенькой ярко-желтой агибубе и такой же желтой юбке, которая начиналась под мышками, но не достигала колен. Со слов Хэхэльфа я понял, что сей напыщенный тип — «хуса», тоже раб, но более низкого ранга, чем ребята в штанах, которые называются «папну». Этого достойного джентльмена звали Хвоп, и он был слугой Хэхэльфа в те времена, когда мой приятель с легкой руки своего папаши стал заложником и поселился в доме ндана-акусы Анабана.

— Понимаешь, я ведь — не родственник ндана-акусы и вообще не бунаба, поэтому услуги таких почтенных рабов, как папну, мне по чину не полагаются, — объяснил мне Хэхэльф. — С другой стороны, я был сыном знатного человека, хоть и чужака, так что считалось, что оставить меня вовсе без слуги просто неприлично. Поэтому ко мне приставили Хвопа. Невелика честь, конечно: простых рабов хуса в доме ндана-акусы разве что горшки мыть допускают, но все лучше, чем ничего… Зато сам Хвоп оказался счастливчиком: он до сих пор считается моим личным слугой. Иных обязанностей у него нет. Когда я приезжаю погостить, он мне, конечно, прислуживает. Но приезжаю-то я, сам понимаешь, редко! Поэтому большую часть времени он бездельничает: сидит в саду и грызет спелую умалу, под тем предлогом, что «хозяин ему ничего не приказывал». Что касается меня, я доволен: хоть одного человека я на своем веку уж точно сделал счастливым!

Пока он мне все это рассказывал, навстречу нам вышла нарядная коренастая женщина средних лет. За ней следовал высокий худой человек с очень большим носом и маленьким, таким же недовольным, как у прочих бунаба, ртом, одетый в нелепую короткую юбку, как и слуга Хэхэльфа. Женщина что-то угрюмо буркнула и ушла, а длинноносый незнакомец остался с нами.

— Вот человек, которому, кажется, повезло еще больше, чем Хвопу! — подмигнул мне Хэхэльф. — Этого парня зовут Вёха, и он — твой личный слуга. Хондхо — тетка, которая его привела, незамужняя сестрица дяди Анабана и управительница дома — сказала, что ндана-акуса распорядился прислать слугу в распоряжение «важного гостя». Эк ты его все-таки впечатлил!.. Насколько я в курсе твоих планов на будущее, этому счастливчику, Вёхе, осталось работать всего несколько дней, а потом он может бездельничать до глубокой старости, аргументируя это тем, что «хозяин ничего не приказывал делать». Правда, здорово?

— Здорово, — согласился я, с сомнением оглядывая своего «слугу» с ног до головы. — Только я не совсем представляю себе, как я буду отдавать ему приказы: я же языка не знаю.

— Поэтому к тебе приставили не кого-нибудь, а именно Вёху, — невозмутимо ответил Хэхэльф. — Он немного говорит на кунхё… ну, не то чтобы говорит, но несколько слов знает, если не забыл. Я его сам когда-то научил.

— Ну тогда скажи что-нибудь, — потребовал я у своего слуги. Он молчал, и я спросил: — Ты не понимаешь?