Гнездо

– Я всегда знала, что в тебе это есть, – сказала ей Стефани с восторгом и облегчением от того, что читала не про слегка загримированного Лео; этого она бы не вынесла. Пол долго уговаривал Беа, и она в конце концов продала квартиру, положила деньги в банк и переехала к нему. Она писала полный рабочий день. Она принесла Лиле по крайней мере пять подарков.

Стефани посадила Лилу на колени и позволила ей рвать упаковочную бумагу на мелкие кусочки, пока Беа пыталась заинтересовать ее парадом подарков: маленькая красная пожарная машина с колесами, сидя в которой Лила могла ездить по дорожкам, толкаясь пухлыми ножками; плюшевый медведь вдвое больше ее, увидев которого она поначалу расплакалась; три платья «Маримекко», купленные в дорогом детском магазине, Лила в них походила на маленькую Беа; разноцветный пластиковый ужас, называвшийся «Мой первый смартфон», от Мелоди (Стефани отнесет телефон – и большую часть других ненужных игрушек – в благотворительный центр уже в ближайший понедельник); изысканный антикварный браслет от Джека – розовое золото с рубинами, камнем Лилы по гороскопу.

– Какая прекрасная вещь, чтобы подавиться, – пошутила Мелоди, пока Стефани пыталась удержать Лилу на месте, чтобы застегнуть браслет на ее пухлом запястье; без шансов.

Когда все подарки открыли, всю упаковку собрали и подали обед, семья собралась за столом во дворе. Лила сидела во главе стола на высоком детском стульчике. Она дергала резинку сверкающего праздничного колпака, который надела на нее Мелоди. Наконец ей удалось стянуть колпак, и она бросила его на землю, болтая ногами и колотя пятками по перекладинам стульчика. Она было начала извиваться, чтобы ее спустили на землю, но, когда перед ней поставили капкейк с незажженной свечкой и все запели «Happy Birthday to you», затихла и уставилась на радостные лица, маячившие у нее над головой.

Стефани знала, чем все были заняты, когда Лила на мгновение успокоилась и выдалась редкая возможность всмотреться в ее поднятое лицо: они искали Лео. Невозможно было не видеть в Лиле Лео, в том, как ее яркие глаза щурились, когда она сердилась, у нее был его острый подбородок и его широкий лоб, изящно заостренные брови и надменный рот, и все это под яркими рыжими кудрями, совсем как у Стефани. Лео больше не было, но вот он, прямо перед ними. И когда нестройный хор смолк и все закричали «ура!», Лила посмотрела вверх, застенчиво улыбнулась и сама себе захлопала.

– Пошли нам поцелуй, Лила, – сказала Луиза, желая похвастаться фокусом, которому на той неделе обучила сестренку.

Лила прижала пухлую липкую ладошку к губам, а потом послала в толпу воображаемый поцелуй; когда все сделали вид, что поймали его, она заверещала и послала еще один, и еще, она разбрасывала поцелуи налево и направо, пока внезапно порыв не угас. Утомившись, она потерла глаза, поморщилась. Потом подняла руки над головой.

– Вейх, – сказала она, лихорадочно переводя взгляд с одного исполненного готовности лица на другое. – Вейх!

Она разжала и сжала кулачки, словно хватала воздух горстями.

– Вейх! – снова сказала она, и вся ее семья дружно бросилась к ней, и каждый надеялся, что успеет первым.