Гнездо аиста

Маша неестественно, натужно захихикала, разглядывая Зину безо всякого стеснения, и та впервые за этот вечер с неприязнью подумала: «Вот идиотка…»

С сомнением качнув головой, Клим пробормотал:

– Боюсь, я чересчур увлек вас этой легендой об аистах…

– Вы меня? – с презрением протянул Иван. – Не переоценивайте себя, доктор! Я называл себя так еще задолго до вашего появления.

Клим пожал плечами и недовольно спросил:

– Почему вы все время называете меня доктором? Так ко мне пациенты обращаются. Почему-то им так больше нравится, чем по имени-отчеству.

– А какое у вас отчество? – заинтересовалась Зина, сама удивившись тому, что до сих пор не узнала этого.

Почему-то покраснев, он сказал:

– Сергеевич.

– Если б я был Сергеевичем, то оказался бы тезкой Тургенева, – небрежно заметил Иван. – Может, тогда я сам сочинял бы пьесы для своего театра?

– У вас и без того полно талантов, – сдержанно похвалил Клим.

В сотый раз хихикнув, его жена добавила:

– И вы такой красавец!

– Что есть, то есть, – потупившись, ответил Иван. – А вас раздражает, когда я называю вас доктором? Вы же и есть доктор! Если б вы были драматургом, например, я называл бы вас так.

– Меня не раздражает. Боюсь, это я вас чем-то раздражаю… Правда, не знаю чем?

Иван воскликнул с истерическими нотками в голосе:

– Как можно, господин доктор?! Разве я приехал бы к вам, если б вы меня раздражали?

«Ты потому и приехал, – угрюмо подумала Зина. – Чтобы довести раздражение до предела…»

Легко сменив тему, Иван спросил:

– А как движется ваша… – он солнечно улыбнулся Маше, – работа?

– Движется…

– И что нас ожидает в конце?

– Пока не знаю. Это произойдет само собой.

Иван задумчиво повторил, повертев пустую чашку:

– Само собой? Нет, Клим, ничего не происходит само собой. Спланированным бывает даже состояние аффекта, если человек не дурак, конечно.

– Вы опять об этом? – у Клима заметно напряглось лицо.

– Разве я не прав? Все зависит от нас… От нас с вами, разве не так?

Внезапно выпрямившись, Клим тихо спросил:

– Что вы хотите сказать?

– Как это что? – повеселев от его испуга, разулыбался Иван. – Вы можете что-то придумать… Но я могу все изменить. Все ваши замыслы… Вы помните об этом?

– Думаете, вы вправе?

– О да! – беспечно заверил Иван и усмехнулся, посмотрев на жену. – Если боитесь играть по моим правилам, лучше вообще не играйте.

Зина с удовольствием припомнила, как одним махом разрушила весь его режиссерский замысел, показав Лягушку такой, как представляла сама. Признав в конце концов, что спектакль выиграл от этого, Иван остался недоволен только потому, что его друзья желали повеселиться, а Зина заставила их задуматься.

«Ничего, им полезно, – язвительно заверила она в тот день. – С ними такой конфуз не часто случается…»

Не решившись напомнить ему об этом, она только сказала:

– Это я должна играть по твоим правилам, потому что я – актриса, а ты – режиссер. Но на остальных это не распространяется.

– Увидим, – коротко ответил Иван. – Так вы не покажете мне, что у вас получается?

– Зачем? – насторожился Клим.

– Ну, мало ли… Может, у меня тоже какая-нибудь идея родится? Поработаем вместе.

– Нет уж.

– Что так категорично?

Тряхнув рассыпающимися волосами, Клим упрямо проговорил:

– Вы же сами понимаете, что это интимный процесс! Разве вы кого-нибудь допускаете в свою творческую кухню?

Иван холодно ответил, глядя ему прямо в глаза:

– Некоторые имеют наглость лезть даже в спальню.

Зине стало не по себе, оттого что в его голосе больше не слышалось ни запальчивости, ни отчаяния. Теперь она больше не сомневалась, что все его подозрения уже затвердели уверенностью. Прочной, как глыба льда. В последний раз она видела его таким, когда он задумал стереть с лица конкурирующую фирму. И это ему удалось.

«О Господи, помоги нам!» – взмолилась она, не очень вдумываясь, за кого просит. Скорее всего, не только за себя и Клима, но и за мужа, и за Машу, и за своих детей, ведь если Иван мог на что-то решиться, это неизбежно коснулось бы их всех.

– Ничего я не собираюсь вам показывать! – заносчиво ответил Клим, и Зину охватил страх от того, что он совсем не чует опасности и берется дразнить Ивана, даже не все узнав об этих аистах. Что он там говорил о «чистке рядов»?

Она попыталась разнять их:

– Конечно, не надо! Ведь все еще может измениться.

– Ты думаешь? – Иван поглядел на нее с любопытством.

«О чем он говорит? – уже не на шутку запаниковав, подумала она. – Только не о пьесе, это ясно… Он ждет, что моя блажь пройдет… А вдруг и вправду пройдет?»

Миролюбиво улыбнувшись, Иван развел руками:

– Выходит, мы зря притащились… Я-то надеялся засунуть в ваши листочки свой длинный красный нос.

– Жаль, что ничем не могу помочь, – продолжая упорствовать, ответил Клим.

– Да можете, можете! Не хотите только…

– А у меня есть мундштук, – неожиданно вынырнув из потока своих мыслей, сообщила Маша. – Это так изящно, правда, когда женщина курит с мундштуком? Да, Зина?

– Не знаю, – безразлично отозвалась она. – Я вообще не курю. У меня и так горло слабое.

Испугав всех, Иван безудержно расхохотался:

– А, вот и выдала одну свою болячку!

– Что?