Гнездо гадюки. Код императора

Повидав немало на своем веку, Алистер был тем не менее глубоко потрясен этой уникальной находкой. Особенное впечатление на него произвело красное клеймо в нижнем углу платка.

– Без сомнения, это личное клеймо самого императора Пу И! Последнего китайского императора.

– Значит, это правда! – воскликнула Эми. – Императоры династии Цинь были Кэхиллами.

Алистер задумчиво покачал головой.

– Ну, это известный факт, в Азии это ни для кого не секрет. Эта история началась с императора Цяньлуна. Он взошел на престол в тысяча семьсот тридцать шестом году. По материнской линии он принадлежал к маньчжурской линии клана Янусов.

– Но такое не мог сделать шестилетний ребенок, – перебила его Эми. – Ведь Пу И был императором только до шести лет.

– Формально да. Он отрекся от престола в возрасте шести лет, но в действительности его образ жизни никак не изменился после отречения, и он продолжал жить во дворце до тех пор, пока ему не исполнилось восемнадцать. Он с юных лет унаследовал у своих предшественников из династии Цинь страсть к искусству и, как мы теперь смогли убедиться, к тридцати девяти ключам.

Эми обратила его внимание на «уравнение» из гербов Кэхиллов.

– А что вы на это скажете? – спросила она.

– Мне кажется, это говорит само за себя: Люциане, Янусы, Томасы и Екатерина, вместе взятые, составляют нашу семью.

– Но ведь это очевидно – какой же это секрет? – не сдавалась Эми. – А здесь спрятана какая-то тайна, я чувствую это.

Алистер опустил глаза, оставив ее вопрос без внимания. Вместо этого он вслух прочитал надпись на шелке.

– Это, по все видимости, стихотворение. Слушайте:

«То, что ты ищешь, ты держишь в руках,
Неизменно оно от рожденья,
Где земля встречается с небом».

– Очень красноречиво, – заметила Нелли.

Она не смогла подавить в себе сарказм, но все-таки успела начеркать на салфетке перевод Алистера.

– В нем даже рифмы нет! – фыркнула Эми.

– Но ты ведь знаешь, что поэзия бывает без рифмы, – мягко сказал он.

– Да, конечно, – голос ее дрогнул. – Я просто подумала, что бы на это сказал Дэн? Наверняка что-нибудь в этом роде.

Все трое замолчали. Алистер первым нарушил эту грустную паузу.

– Давайте к делу?

Он просмотрел «Пекин Дэйли» и раскрыл ее на второй странице. С газетной полосы прямо на них взирала всемирная звезда и глупо им улыбалась.

– Йона Уизард! – воскликнула Эми. – И что только о нем можно писать в газетах, не понимаю?

Алистер просмотрел статью:

– Судя по всему, наш общий друг и родственник по линии Янусов тоже здесь! Он в Пекине и выступает сегодня вечером на Олимпийском национальном стадионе «Птичье гнездо».

– Я помню этот стадион по Олимпийским играм в Пекине, – сказала Нелли. – И как только эта бездарность сможет заполнить его зрителями? Этот стадион, помнится, рассчитан на восемьдесят тысяч человек…

– И сегодня мы будем одними из них, – не дала ей договорить Эми.

Нелли скривила лицо.

– С какой стати ребенок, потерявшийся в незнакомом городе, пойдет на рэп-концерт? – спросила она.

– А ты подумай, Нелли. Дэн не знает китайский, у него нет ни денег, ни даже возможности обратиться в посольство! И он не знает, где нас искать. Что он будет делать, если увидит знакомое лицо?

– Все мы хотим найти Дэна, – задумчиво сказал Алистер. – Но в такой толпе это нереально. Нет никакого смысла туда идти.

– Согласна, – сказала Эми. – Но еще меньше смысла сидеть и ничего не делать.

Глава 9

Музыка обрушилась на стадион с такой оглушающей силой, что за кулисами было страшно находиться. Ударные по силе были сравнимы разве что с артиллерийскими залпами. Ненасытная многотысячная толпа принимала огонь и жадно требовала еще. Восемьдесят одна тысяча человек в едином неистовом порыве сотрясала стальные конструкции «Птичьего гнезда».

Дэн никогда не был поклонником Йоны ни как музыканта, ни как человека. Но уж чего-чего, а умения завести публику тому было не занимать – даже если речь шла о многотысячной аудитории, для которой английский речитатив был иностранным. Наподобие Зевса, метающего гром и молнии, Йона изрыгал в зал рифмы. И в то же время его манера исполнения была такой искренней, что казалось, он обращался к каждому зрителю лично и каждый в этой восьмидесятитысячной толпе был его другом. Невероятно, но он зажигал так, что над стадионом летали искры.

Сжимая в кулаке пропуск, Дэн стоял в глубине сцены рядом с Бродериком вместе с группой технического персонала, избранными фанатами и репортерами. Он смотрел на Йону и никак не мог понять, зачем ему понадобилась эта гонка за тридцатью девятью ключами. Зачем ему это мировое господство, когда он и так имеет все – деньги, успех, визжащих от восторга девчонок? У него есть слава, а это, насколько мог убедиться Дэн, было просто сверхофигенно! Такое ему не даст никто, даже Кэхиллы.

Вдруг в руках у мистера Уизарда вспыхнул, словно петарда «Римская свеча», его непременный смартфон «Блэкберри». Он отошел от сцены и принял звонок. Брови его нахмурились.