Гнездо перелетного сфинкса

– Я тоже так сначала предположил, – кивнул Борис, – но потом изучил подписчиков Галины. Их не так много. Обратил внимание на Евгению Ушкину, она больше всех комментировала посты Калягиной. Решил, что дама – лучшая подруга Галины, зашел к ней на страницу, а там всего четыре подписчика. Судя по содержанию сообщений, это муж, сын и дочь Евгении. И одна знакомая с именем Золотко, она тоннами метет мусор на Федора.

– Галина Петровна ушла со своей страницы и открыла новую на другое имя, – догадался я.

– Точно, – кивнул Борис, – думаю, говорить с самой Калягиной бессмысленно, она только выливает ушаты грязи на мужа дочери. Причем однотипной, упреки есть в каждом сообщении, как под копирку: заставил каждый год жену рожать, сделал из нее крольчиху, денег не зарабатывал, семья жила на детские пособия, лентяй, гад, мерзавец, хорошо, что после смерти супруги подонок лишился дохода, может, теперь работать пойдет.

– Подождите, – притормозил я Бориса, – но на детей деньги все равно выплачивают, пособие выдается не только матери. Если она скончалась, деньги получает отец.

– Иван Павлович, я повторяю слова тещи, – пояснил Боря. – Галина уверена: Федор что-то сделал с Еленой, пишет: «Гад ее продал, из-за этого внучка умерла. Рак головного мозга придумали, чтобы скрыть правду». Давайте поступим так: я поеду к Евгении Ушкиной, она работает в библиотеке. А вы пообщайтесь с Элен, я с ней договорился, она едет сейчас в офис театра для встречи с вами, то есть якобы клиентом. Адрес я скину. Позвонил по телефону, который дан на сайте, заявил: «Хотим устроить большое представление на день рождения нашего босса. С условием, что главную роль исполнит Элен Вронская-Мопассан. Видел ее на празднике у приятелей. Офигенно понравилась бабень!»

Я рассмеялся и повторил:

– «Офигенно понравилась бабень!» Боря, сия фраза прекрасна, постараюсь ее запомнить.

Секретарь взглянул на часы.

– Вас ждут в районе четырнадцати-пятнадцати часов. Как раз успеете доехать.

Телефон в кармане издал знакомый звук, я вынул трубку.

– Улицу Майорова я знаю, там когда-то жил мой клиент, это Старое Тушино. Но что значит «квартира минус один»?

– Подвальное помещение, – объяснил помощник, – похоже, дела в театре идут из рук вон плохо, они сидят в подземелье.

Глава 20

– Иван Павлович? – бурно обрадовалась корпулентная тетушка в таком ярко-красном платье, что мне пришлось зажмуриться.

– Рад знакомству, – сказал я.

– Чай, кофе, ботинки можете не снимать, хотите зефира, настоящий, из Майска, не магазинная гадость, сколько вам сахара положить, зеленый, черный, фруктовый? – на одном дыхании огласила весь список хозяйка.

Из всего перечисленного меня порадовал только пункт про обувь. Прихожей в квартире не было, перешагнув порог, я сразу попал в тускло освещенное помещение, конец которого тонул во мраке. Вешалкой здесь служили железные крючки, их, похоже, прикрутили во времена правления императрицы Екатерины Великой, и тогда же здесь осуществили последний ремонт. Из мебели я заметил два дивана, черные, кожаные, возможно украденные в середине тридцатых годов прошлого века из кабинета какого-то начальника средней руки приснопамятного НКВД. Паркет, если это, конечно, были деревянные плашки, а не заасфальтированный пол, покрывала тонна грязи, которая кое-где превратилась в горные хребты, и повсюду мотались серые клубы пыли. Мне совершенно не хотелось ходить тут в носках.

– Сюда, сюда, сюда, – тарахтела женщина. – Во, забыла сказать: зовите меня Муся!

– Очень приятно, – сказал я, – а как вас величать по отечеству?

– У меня его нет, – кокетливо прищурилась хозяйка, – актрисы никогда им не пользуются. Садитесь, Ванечка. Или предпочитаете обращение «Иван Павлович»? Вы такой серьезный! Как мой дедушка! Правда, он давно умер. Был горьким пьяницей, но внешность имел президентскую. С трезвых глаз его все за врача или учителя принимали. Внешность ему добрый Господь импозантную подарил, а мне как у шалавы. Но вот парадокс! Я известная актриса, звезда, много снимаюсь, а такая невзрачненькая в обычной жизни. Зачем вам Элен, если есть я? Скажу честно, Лена – исполнительница одной роли, у нас она всегда играет собаку Тяпочку.

– Кого? – переспросил я.

– Пьеса Амария О’Ханта, – пустилась в объяснения собеседница, – «Двор человеческого скота». Там обличаются людские пороки. Герои – животные, но понятно, что речь идет про нас, двуногих. Собачку Тяпочку все любят, она ласковая, мурлыска такая, нежная. А на самом деле гнида страшная! Лена и на сцене, и в жизни такая же. Одноплановая. А я синтетическая исполнительница. Например, праздник для детей «Красная Шапочка». Смотрите.

Я не успел опомниться, как Муся сдернула со спинки стула клетчатую тряпку, заткнула ее за пояс своего платья цвета пожарной машины, выбежала в центр комнаты, выставила вперед правую ногу, слегка нагнулась, уперла руки в боки и завела тоненьким голоском:

Здравствуй маленький дружок!
Я пришла на огонек.
Чаем нас ты угости…

Муся отошла в сторону и быстро сказала: