Гнездо там, где ты. Том I (СИ)

— Иллиам, — грубо перебил меня Вортигерн, вынудив замолчать. — Тебе, итальянке, после того, как Рим вывел войска и оставил бриттов беззащитными перед озверевшими полчищами пиктов и скоттов, по Лондиниуму вообще не стоит разгуливать. В крайнем случае под усиленной охраной. Но речь не о том. Ты заявила о нападении на тебя. Мы не трусливый Рим, предавший свои колонии и людей ради собственного спасения. В Британии чтут законы и здесь посягательство на жизнь и честь вельможи карается смертной казнью. Уверяю тебя, если над тобой совершено злодеяние, виновный понесёт наказание. Но я в искреннем недоумении. На политической арене персона губернатора ровным счётом ничего не значит. Пшик. Пустышка, не имеющая влияния. Ничто. А тут такая неожиданность — посланник Мактавеша, вдруг, тайком пробирается во дворец, обманным способом завлекает именно тебя в покои, где, воспылав неожиданной страстью, рискуя положением, пытается изнасиловать, и именно губернатора Крофорда, по совместительству твоего любовника, находят мёртвым. Очень странно, не находишь?!

Резонно, нет спору. В логике кельту не откажешь, недаром достиг таких высот. Ясное дело, что делец усмотрел очевидную выгоду от союза с Мактавешем и ищет пути, чтобы выгородить посланника. Спасибо, что мысли не допускает о моей причастности к убийствам. Но Вортигерн прав — как не крути, если объективно взглянуть на вещи, все произошедшие действия напрямую либо косвенным образом связаны со мной.

Минуточку! А ведь в этом что-то есть! Идея родилась спонтанно, была сырая и грозилась потерпеть фиаско, но, если посол не дурак, на что я очень рассчитывала, могла оправдать себя, сохранив нам обоим жизнь. В любом случае Вортигерну придётся принять её, иначе вслед за Крофордом ему предстоит отведать ласку руки Кам Вериа.

Между тем Вортигерн начинал раздражаться. Глаза человека полыхнули неприкрытой угрозой, глубокая складка пролегла на лбу:

— Отсюда я повторю свой вопрос, и лучше тебе ответить правду, иначе… Итак, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Князь, это… это глубоко личное, — скорее выстонала, чем произнесла я. Отойдя от кельта, медленно направилась к окну, наблюдая за лучами восходящего светила, играющими изумрудными бликами в ожившем саду. Вот теперь очень к месту и слезу добавить. Я приложила ладонь к горлу, словно сдерживая поток рыданий, грозивший обрушиться на собеседника:

— Боги смеются надо мной, господин. Когда-то я в спешке бежала от этого человека из Рима, а теперь, по злому року судьбы мы встретились вновь. Я не знала, что он обосновался в Каледонии и что именно он — посол Мактавеша.

— Ты беглая рабыня? — изумлённо воскликнул князь.

— О! Нет, нет. Всё было бы намного проще, если бы так, — я горько рассмеялась. — Я аристократка от кончиков пальцев до корней волос, хотя по нынешним временам и высокое положение не оградит от участи стать рабом. Я его жена, князь.

— Ого! Вот так расклад! — присвистнул Вортигерн. — Но раз так, для чего же ты звала на помощь?

— С нашей последней встречи прошло много времени, — я отошла от окна и стала нервно мерить шагами комнату. Подобно течению горного ручья, ложь с лёгкостью слетала с моего языка. — Не хочу рассказывать историю нашего брака и моего бегства, она слишком утомительна для посторонних ушей. Скажу лишь, причиной послужило беспутное поведение моего мужа, что в Италии считается нормой, я же тогда больше ценила верность и домашний очаг. Этой ночью я не узнала его под маской и в свете свечей, да и времени не было на узнавание. Уже потом, позже, когда его выволокли, я поняла кто он, а тогда… Как только я вошла в покои, некто набросился сзади, ни слова не говоря принялся срывать с меня одежду, затем повалил на шкуры… Дальше, думаю, не стоит рассказывать.

Всё то время, пока я изливала душу князю, ощущала его повышенный интерес к моей персоне, поэтому, когда повернулась к нему лицом, спокойным, уверенным взором встретила его испытующий взгляд. Мы молча смотрели друг на друга. Вортигерн колебался, понимая, что своей историей я отрезала ему все пути подложить меня под Константа. Жена каледонского посла никоим образом не может стать шлюхой бриттского короля. А вот глазами и ушами князя в замке Мактавеша — вполне. Стоит «умаслить» Вортигерна и подтолкнуть к такой мысли.

— Так что, господин, предъявленные обвинения посланнику Мактавеша придётся снять. К смертям вельмож, как ты понимаешь, отношения он не имеет, так как был со мной. И потом, он, конечно, статный мужик, но даже ему не по силам молниями швыряться. Что же касательно меня — у него законное право поступать со мной, как заблагорассудится. Выпускай, князь, моего блудливого мужа, видать судьба мне следовать за ним, пусть даже и к дикарям. Только вот на счёт Лайнеф — обещания своего не забудь.