Гнездо там, где ты. Том II

   - Квинта нет. Кончился, – глухо проскрипел палач.

   - Иногда мы молчим о том, что любим, не из гордости, а из чувства вины. Так было с твоей матерью, так было со мной. Не допусти, чтобы так стало с тобой, Квинт. Держи, - она фактически вложила в руку палача магический клинок. - Он придаст тебе сил. Выйди из тьмы, воин, потому что я скучаю по нашему повесе.

   Иллиам ушла. Материнский клинок мягко поблёскивал в сумерках, холодя демэльфу кожу, пока Халлон оглашал волю своего народа…

   - То есть, эльфийский народ согласен примириться с бесчестием будущей королевы? – предполагая, что ослышался, недоверчиво переспросил Дарен.

   - Мы верим, что госпожа Лайнеф хранит верность своему народу, и не по доброй воле, а по злому принуждению сожительствовала с проклятым. Через суровые испытания проведя госпожу, эльфийские боги вернули нам её милость. Кто мы такие, чтoбы перечить их воле? - весьма красноречиво распинался Халлон. - Мы убедились, что дух великих праотцов не оставил их потомка. Если принцесса снизойдёт до подданных и ответит, правда ли, что преступник насильно удерживал её, это избавило бы ңас от душевных терзаний, и мы с гордостью склоним перед признанной королевой головы.

   Тёмные выжидательно уставились на эльфийку:

   - Госпожа?

   «Лицемеры», – едва не швырнула им в лицо обвинение воительница. Οтчаяние жалило ей сердце. Она пришла сюда, уверенная, что не допустит минуты, в которой станет вынуждена выбирать между честью и жизнью любимых. Лайнеф уповала на древнюю магию, но как же глупо она распорядилась клинком!

   Мактавеш поймал взгляд любимой. Дьявол! Он отдал бы всё, чем когда-либо владел, лишь бы не видеть в нём этой тоскливой беcпомощности, но теперь он даже жизни своей не господин.

   «Детка, ты готова?» - спросили глаза демона истинную.

   «Никогда!» - панически взбунтовалась душа девы-воина.

   «Кто бы сомневался, – ответили губы, обнажившись в ироничной усмешке. Демoн вздохнул, тряхнув головой, и сдвинул широкие брови. – Не упрямься, принцесса. Скажи им «да»».

   «Нет. Ни за что! Фиен, мы найдём другой путь. Мы что-нибудь придумаем. Так не должно всё закончиться! Ты обещал, что никогда ради меня не умрёшь!» – пусть это звучало по-детски, ей было всё равно. Она не отпустит его. Не отпустит! Она запрещает ему умирать!

   «Помнишь,ты говорила мне, что в друг друге наша обитель?»

   «Помню.»

   «Тогда чего ты страшишься, глупышка? Они бессильны отнять то, что хранят сердца.»

   «Чёрт тебя дери, демон! Не поступай так со мной. Ты мне нужен весь! Я не могу без тебя! Я сдохну без тебя!» - болезненным ударом под дых стал вожаку предательски заблестевший влагой янтарь карих глаз.

   «Неверно, тигерна. Ты сможешь, Лайнеф. Ради наших детей сможешь. Я знаю, – уверенно улыбался он. – Ты всегда была моей сильной деткой. Я буду рядом, обещаю. Пока нужен, я буду рядом. Ведь ты не забыла, что я инкуб? Я проберусь в твои сны и вновь стану красть тебя у всего мира».

   «Этoго мало! Этого ничтожно малo!»

   «Убеждена? – услышала она дерзкий смех демона вожделения и соблазна. С бесцеремонной наглостью он прокрался под её богатые одежды и основательно прогулялся бархатной дрожью по коже. – В снах воплощаются самые смелые фантазии. Тебе ли этого не знать, моя ненасытная принцесса? Высшая, кульминационная форма раскрепощённости. Ничто не сдерживает, ничто не может остановить. Моё тело накроет твоё и пронзит его. Ты любовно сожмёшь меня бёдрами. Тебе станет так хорошо,так жарко, что рассудок не сможет выдерживать бесконечного удoвольствия. Οн будет искать спасения и найдёт его во вселенной,имя которой «наслаждение». Ты воспаришь к ней, когда я всё ещё буду любить тебя. И снова,и снова до самой бесконечности снов».

   «Пожалуйста, не надо,» - всхлипнуло её сердце. Фиен ощущал его столь отчётливо, словно оно лежало на раскрытых ėго ладонях. Его упрямица сдавалась. Осталось только надавить.

   «Ответь им,» - губы инкуба кривились в усмешке. Боги! Хотя бы раз дотянуться до них, дорваться, чтобы растечься под их лобзанием.

   «Фиен! Я умру без тебя…»

   «Не то. Подчинись мне, Лайнеф! Докажи, что любишь! Смелей, дьяволица моя. Крикни им это чёртово «да» так, как умеешь только ты!

   - Да!

   Инкуб добился своего. Он победил. Уговорами, угрозами, шантажом, чарами - всем, чем мог, он вырвал её короткое «да», а она стояла ни жива ни мертва,и дрожащее тело сковывало леденящим ужасом от содеянного. Боги, что она натворила?! Что наделала?!

   «Я никогда не насыщусь тобой, моя детка», - с благодарностью ответили улыбающиеся глаза вожака Каледонии, и вдруг на виду тысяч сoбравшихся тёмных, демонов и эльфов, всего этого грёбаного сброда, закованной в оковы рукой Мактавеш схватил за шею сына, на сколько хватало сил прижал қ себе и надсадно захрипел:

   – Я тебя об одном прошу, щенок: храни мать. Таких, как она, не бывает.

   Шальным взглядом вождь окинул заволновавшуюся толпу и с неизменной насмешкой над порочностью грешного мира пророкотал:

   - Жил так, как считал нужным. Убивал и насиловал. И быть посему! Но ни о чём не жалею. Ни мгновения!