Гнездо там, где ты. Том II

   Компанию путникам составляла Лукреция. Изнасилованная, испуганная и растерянная женщина сидела за Молохом, обхватив его талию руками и зажмурив глаза от ветра. Беглянка прекрасно понимала, что жизнь её безвозвратно переменилась, ибо, выложив всё, что знала о князе, каледонскому послу, она предала своего господина, и теперь в Лондиниуме по ней плакали разве что плаха и топор палача. Но,испытывая панический страх перед племенем северных дикарей, после ночи с двумя из которых она до сих пор пребывала в полуобморочном состоянии, притихшая рыжеволосая патрицианка и бывшая приближённая Вортигерна в одиночестве жалела себя и оплакивала неизвестную свою участь.

   - Господин! – Молох на скаку позвал советника. Тот моментально обернулся и наградил демона таким взором, что тот только покачал головой. Воин тьмы никогда не видел Алистара в таком состоянии. И без того до крайности сдержанный, эльф теперь уподобился глыбе льда. Даже черты лица его окаменели, стали резче, а под глазами появились тёмные, воспалённые круги. Что скрывать, Молох проникся к советнику искренним уважением. Их Алистар оказался настоящий кремень. Теперь демон отчасти сожалел, что не остановил рыжую, когда увидел её крадущейся в покои Кемпбелла, но он и представить не мог, что смертная тaм задержится. Не так мягкотел оказался ушастый после женитьбы, как они с парнями думали. Надо будет успокоить собратьев.

   - Даже не думай, - предостерегающе произнёс эльф, в душе которого творился настоящий хаос. Уверенный, что для дела поступил абсолютно правильно,ибо результат ночной «встречи» с Лукрецией прямо повлиял на ход переговоров с кельтом, Алистар испытывал смятение и доселе нėзнакомое ему чувство вины перед Иллиам. Помимо этого, рациональный советник пришёл к выводу, что обязательства перед женой причиняют определённые неудобства в его работе и, возможно,именно поэтому Валагунд после кончины кoролевы так и не женился. Как бы там ни было, Алистар уже принял решение, что ставить в известность Иллиам о произошедшем инциденте было бы крайне глупо, ибо он не готов отказывать себе в удовольствии обладать белокурой жёнушкой.

   - Ты часом мысли не читаешь, Алистар? – теперь Молох беспрепятственно говорил на языке людей и вольно-невольно Лукреция прислушивалась к разговору.

   - Ухмылку с рожи сотри, – посоветовал эльф, всматриваясь вдаль.

   - Я-то помалкивать буду, а что делать с этой? – косясь на смертную, спросил демон. – Может язык вырвать, чтобы наверняка?

   - Поступай, как считаешь нужным, мне всё равно, только поторопись, нам вернуться в Килхурн нужно.

   Даже Молох недоумевал неоправданной жестокости Αлистара, что уж говорить о Лукреции? Демон слез с коня и потянул за собой смертную вниз. Та отчаянно визжала, трепыхалась в его руках и, в конце концов, упав на колени, стала молить тёмных о пощаде.

   - Али?.. - растерянно посмотрел воин тьмы на советника. – Язык бы рыжей пригодился на усладу парням.

   Эльф пожал плечами:

   - Поручишься за неё?

   Молох перевёл взор на ревущую Лукрецию. Валяясь в ногах у демона, молящими, полными страха глазами патрицианка смотрела на него. Тот почесал затылок, раздумывая, пару раз крякнул и, махнув рукой, посадил женщину на коня, следом вскочив сам.

   - Поспешить, так поспешить... - стегнул он жеребца.

   Полдня в полном молчании наездники преодолевали милю за милей путь, отделяющий Килхурн от Лондиниума, нигде ңе останавливаясь . Для них время текло незаметно, для измученной женщины каждая его минута становилась пыткой. Не приспособленная к длительным путешествиям, Лукреция теряла силы. Спина её одеревенела и невыносимо ныла, кожа на внутренней поверхности бёдер стёрлась и от пота коня сильно жгла, губы обветрились и потрескались, а от ветра и слёз воспалённые глаза покраснели. Когда же руки, обвивающие стан демона, стали слабеть, и пару раз смертная едва не свалилась с жеребца, Молох окликнул Алистара,требуя остановиться:

   - Советник, бабе совсем хреново. Дай полчаса ей на передышку!

   Эльф скорчил недовольную гримасу, но согласно кивнул. Пока Молох разворачивал тартан и бережно укладывал на него ничего не понимающую Лукрецию, в полубессознательном состоянии молящую не трогать её, Алистар вдруг поймал себя на том, что оказался неспособен на человечность там, где её смог проявить рождённый тьмой головорез. Откровение неприятно шокировало эльфа.

   - Планы меняются, друг мой, – по обычной привычке сцепив руки в замок, широким шагом Кемпбелл принялся мерить равнину вокруг небольшой их стоянки. Молох, отпаивающий смертную водой, заткнул пробкой флягу из бычьего пузыря, пристрoил её к седлу и весь превратился в слух. – Нам придётся разделиться. Ты поедешь в Данноттар, надеюсь, что Фиен там. Доедешь с ней?

   - Доеду, куда ж деваться, – заверил тот советника.

   - Ситуация непростая. Ты сам всё слышал, поэтому…

   - Али, погоди минутку. Я-то слышал, только ни хрена не понял. Давай-ка по порядку. Кто такой этот одноглазый?

   Непроницаемые глаза советника в лучах солнца вспыхнули серебром, но Молоху был уверен, что этот холодный блеск – отражение самой тёмной сути эльфа.