Гнилые болота

Въ лиц миссъ Друри княжна увидла первую человческую личность. Эта личность смотрла на людей прямо, не нагибаясь передъ ними до земля и не становясь на саженныя ходули. Сначала она показалась княжн деревянной, потомъ просто чудачкою, наконецъ, воплощеніемъ всхъ добродтелей, — искомымъ идеаломъ. У каждаго человка есть чувствительная струна; стоитъ до нея дотронуться, и вы услышите, какія мелодіи способенъ издавать этотъ человкъ. Чувствительною струною миссъ были ея родные. Стоило княжн заговорить о нихъ, и англичанка оживлялась, длалась мягче, нжне. Она краснорчиво описывала быть своего семейства, наружность, характеры и занятія его членовъ. Былъ тутъ и отецъ-старикъ, читающій торжественнымъ голосомъ библію въ воскресный вечеръ, среди мирной семьи, и молоденькія, болтливыя сестры, шопотомъ передающія другъ другу свои невинные двичьи секреты, и братъ — красавецъ и умникъ, надежда и гордость родныхъ. Въ воображеніи княжны нарисовалась картина другой, непохожей на нашу, жизни, тихой, свободной, полной святого мира и торжественно-строгой тишины; эта торжественная тишина дйствовала на воображеніе двушки такъ, какъ дйствуетъ строгая простота немного темныхъ, старыхъ протестантскихъ церквей на путешественника, только-что оставившаго Римъ и его театральныя богослуженія, апостола Петра съ стразовымъ перстнемъ на пальц и шелковою тканью на мдныхъ плечахъ. Княжн сильно хотлось взглянуть на семью миссъ. Однажды пришло изъ Англіи письмо, извщавшее миссъ Друри, что ея братъ детъ на житье въ Петербургъ по дламъ торговаго дома гг. Сноршиль и компанія. Семнадцатилтняя княжна обрадовалась извстію и нетерпливо ждала прізда мистера Друри. — Дождалась.

Молодой англичанинъ, еще не превратившійся въ счетную книгу, что иногда длается съ англичанами на тридцатомъ году ихъ жизни, и не зараженный опытомъ, что длается съ ними во вс возрасты при первомъ удобномъ случа, превзошелъ вс ожиданія княжны и завоевалъ ея сердце. Оба были молоды, умны, хороши собою, жаждали счастья, — какъ же при такихъ условіяхъ не полюбить другъ друга? Полюбили. Видлись въ комнат миссъ почти ежедневно, просиживали вмст по цлымъ часамъ; мистеръ Друри даже забылъ на время о гг. Сноршиляхъ и компаніи. Дядя княжны не зналъ о свиданіяхъ молодыхъ людей; но если бы и зналъ, то не обратилъ бы большого вниманія на какого-нибудь иностранца-купчишку. А нужно было обратить вниманіе! Купчишка вздумалъ просить руку княжны. За предложеніемъ послдовало изгнаніе жениха и его сестры, за изгнаніемъ послдовалъ побгъ княжны, и совершилась тайная ея свадьба съ мистеромъ Друри.

Свадьбу устроилъ ухарь-братъ княжны. Она надлала много толковъ въ Петербург, который нсколько дней слушалъ варіаціи на тему: неравный бракъ. Потомъ какой-то геніальный, но не признанный композиторъ петербургскихъ толковъ пустилъ въ свтъ новыя варіаціи совсмъ на другую тему, и неравный бракъ и княжна забылись всми. Только дядя-вельможа, давнымъ-давно запоемъ хандрившій и не дававшій баловъ, потому что умерли и т, кого онъ думалъ сердить и дразнить своею веселостью, проклялъ теперь свою племянницу и ускакалъ въ Москву, тогдашній притонъ всхъ униженныхъ и оскорбленныхъ. О немъ даже и не толковали. Проклятая племянница зажила тихой семейной жизнью, наслаждаясь прелестью медоваго мсяца. Какое счастье жить тихой семейной жизнью, любить и быть любимой! Наслаждается любящая пара этимъ счастьемъ и не замчаетъ ничего, что длается кругомъ: вооружаются ли люди противъ нея комками грязи, сплетаютъ ли они, какъ тонкое кружево, запутанную сть затйливо-узорныхъ сплетенъ, собирается ли на темнющемъ неб грозная, неотразимая туча. Такого счастья дождалась и княжна. Счастливица!.. Но вотъ вопросъ: довольно ли человку, если въ продолженіе шестидесяти лтъ онъ насладится двумя мсяцами подобнаго счастья? Можно ли будетъ написать на его надгробной плит: «здсь покоится прахъ счастливаго человка!» Не будетъ ли эта надпись безпощадно-злою и страшно-дкою ироніей? Если нтъ, то пишите смло на могильномъ крест каждаго умершаго голодной смертью нищаго: «здсь покоится прахъ сытаго человка».

Мистеръ Друри былъ небогатъ, и потому новобрачнымъ пришлось вести скромную жизнь. Бабушка ничего не смыслила въ хозяйств и не могла быть помощницею мужу. Привычки и взгляды того круга, гд воспитывалась княжна, длали его членовъ неспособными, лишними и вредными, какъ только имъ приходилось вступить въ другую сферу жизни. Они умли расточать и не умли наживать. Молодая чета скоро почувствовала недостатки.

— Бетси, милая Бетси, надо быть экономне, — говорилъ мистеръ Друри своей супруг.

— Не жить же намъ, Джонъ, по-мщански! — отвчала Бетси.

— Отчего же не жить такъ, если нельзя иначе?

— Ты знаешь, что я не привыкла такъ жить.

— Но ты знаешь, что я не имю средствъ для боле широкой жизни.

— Джонъ, ты меня разлюбилъ! — выводила изъ этого разговора свое заключеніе Бетси и начинала плакать. Болотное или, если хотите, тепличное воспитаніе приносило свои плоды.