Гнёт Луны (СИ)

Она достала визитку, которую ей вручил на днях Рэкс, и нахмурилась. Логово Горана находилось в центре города, в районе стрип клубов, баров и других увеселительных заведений. Злачное местечко.

Такси домчало Ил до небольшого ночного клуба, и она решительно покинула машину. Тесная улочка, мощенная черной брусчаткой, полнилась пьяными людьми. Несколько пар горящих глаз уставились на девушку, и она размяла в карманах пальцы. Среди смертных притаились хищники. Она устало посмотрела на девицу с миндалевидным разрезом глаз и молча одобрила ее короткое красное платье, которое выгодно подчеркивало все ее прелести.

— Я к Горану, — она протянула визитку охраннику на входе. — Он позвал меня в гости. Вот я и пришла.

— Где Рэкс? — бугай вгляделся в ее глаза.

— Не знаю, — Ил пожала плечами. — Это тот с плешивой головой?

— Это мой брат, — рыкнул мужчина.

— Нет, не видела.

Ил проскользнула в темный коридорчик и устремилась на звуки громкой музыки. Она столько лет скиталась по стране не для того, чтобы какой-то жалкий волк диктовал ей свои правила. Она сама стала злобной и бездомной собакой без семьи и друзей. Безрадостные дни, дерьмовая работа и одиночество превратило ее мрачную суку и отравили душу осознанием, что такая жизнь ей весьма по вкусу. Она жила без оглядки на других и не стремилась лепить из себя милую и хорошую девочку, которой бы гордились родители.

Она замерла среди танцующих и дрыгающихся людей в ярких вспышках света и подняла голову. На втором этаже, в вип-ложе, на мягком диване сидел крупный мужчина с рябым лицом. К нему жались две красотки и копошились в его ширинке. Оборотень глядел прямо на Ил и щурил оранжевые глаза.

Ил зевнула и зашагала к охраннику, который стоял у стальной лестницы. Под его мрачным взглядом она поднялась к Горану и села на ужасно неудобное и глубокое кресло:

— Отвратительная музыка, — крикнула она и цокнула. — Я бы сменила диджея. Слишком бьет по мозгам.

Горан согнал девиц и подался к Ил. Неожиданно он вскинул руку к ее горлу, и девушка с рыком перехватила широкое запястье.

— Ты не изгнанница. Чьей стаи будешь?

— Великая Мать Одинока, — прошипела Ил, и ее рука покрылась мерцающей шерстью. — И дочь ее тоже. Ни стаи, ни семьи.