Гномики в табачном дыму

«Мой хороший!

Надеюсь, извинишь мне долгое молчание. Причин было достаточно и довольно уважительных. Не буду о них вспоминать и портить себе настроение в такой чудесный день, а день и впрямь радостный, хочется петь, улыбаться, все кажется хорошим и красивым. В Москве сейчас масса интересного, не описать тебе всего. Неужели не сумеешь вырваться, неужели мы только летом встретимся? До лета слишком далеко, не выдержу!

Если б знал, как я соскучилась по тебе! Но куда денешься от действительности. Не сумела я побороть в себе это странное чувство, что обозначается одним простым словом, а является всесильным и почти необъяснимым. Я боюсь его и радуюсь ему. Радуюсь тому, что во мне не все, оказывается, угасло, а боюсь потому, что не уверена в тебе. Из-за этого и старалась быть с тобой просто в дружеских отношениях. Но, видимо, мы вышли из того возраста, когда такое возможно. Теперь я знаю одно — ты для меня все. Как это случилось, не пойму, но факт остается фактом.

Дома пока что все в порядке. Мы с отчимом больше не ссоримся — не разговариваем друг с другом, и все. Это неприятно, порой невыносимо, но — терплю. Огорчает положение мамы, а что делать? К сожалению, в жизни многое не устроено, не налажено и далеко не все справедливо. Но я не падаю духом. Всего еще год, и я стану независимой. Совсем независимой.

Вечером пойду побродить по городу с друзьями. Друзей у меня хватает, но червь одиночества точит душу. Ладно, не буду ныть. Через неделю сессия, а я пока курсовую не написала и занимаюсь не поднимая головы. А тут еще бабушка слегла, мама не отходит от нее, и мне, понятно, вздохнуть некогда. Ну, вроде бы все выложила. Живу как в сказке, верно?

Остается дать тебе несколько ценных советов: работай, но не переутомляйся, почаще гуляй, тебе нужен свежий воздух (я не шучу). Не «тощай» — худоба тебе не к лицу, а главное, пиши чаще, не изводи молчанием! Будь здоров и помни, что каждое твое письмо — огромная радость для меня.

Целую крепко-крепко, твоя Инна».

«Хорошо, очень хорошо», — подумал я удовлетворенно.

— Не слышишь? Сколько повторять! — достиг моего слуха шепот мамы. — Погаси свет, тебе рано вставать.

— Ладно.

— Спи, хватит.

— Хорошо, хорошо.

Только теперь осознал я, с каким нетерпением ждал ее письмо.

Нестерпимо захотелось увидеть Инну.

Многоликая мечта, возникающая перед сном, исчезла куда-то. Не могу уснуть, мучаюсь. Раскрыл книгу. Буквы прыгают.

Перед сном мной всегда овладевают неясные мечты. Сейчас думается только о Инне. Уснуть не могу. Раскрыл книгу. Буквы мешаются, зачем ломать голову и лишать себя сна?..

Душно. Одеяло давит. Веки слипаются наконец, и все исчезает, исчезают и мысли, и желания.

— Вставай!

— Который час?

— Вставай.

— Не волнуйся, встану.

— Опаздываешь.

— Дай очухаться!

— Каждое утро одно и то же — проснуться не можешь.

Минуту бы еще поспать — ничего больше не хочу.

— Вот что значит до полуночи…

— Мам!

— Иди пей чай.

— Опаздываю.

— И не побреешься?!

— Опаздываю.

— Вставал бы пораньше, все бы успевал.

— Не ворчи, пошел я.