Гносеология права на жизнь

Ссылки на риск при искусственном оплодотворении не должны оправдывать любые последствия медицинского вмешательства, которое всегда в себе несет определенную долю риска, будь то внутримышечная инъекция или операция на сердце. Законодательство, по-видимому, должно четко разделить вопросы о возмещении вреда при наличии вины медицинского учреждения и при соблюдении медицинским учреждением всех мер профессиональной предусмотрительности.

Обобщая вышеизложенное, можно отметить, что новые достижения в области искусственного оплодотворения порождают серьезные проблемы как этического, так и юридического плана. Так ли трагично бесплодие некоторых пар в условиях опасности перенаселения Земли? Тем более что стерильностью страдает не такое большое количество людей. Здесь нельзя не упомянуть Норбера Рулана: «…порождая потомство, человек приносит благо прежде всего самому себе. Если бы дело обстояло иначе, бесплодие не преодолевалось бы такими сложными способами, и усыновление практиковалось бы гораздо чаще (в традиционных обществах люди также стремятся прежде всего иметь собственных детей, но, если это им не удается, в их распоряжении имеется много разных способов обеспечить себе потомство, коль скоро природа им в этом отказывает)»[370]. Некоторые противники самой практики отмечают, что человек становится объектом регулирования. Указывается на противоестественность зачатия. Каноническое католическое право возводит в принцип, что супружеский акт предназначен выражать и осуществлять совершенно особым образом специфические цели брака. Исходя из этого, выделяются его специфические свойства:

– его порождающая функция;

– его исключительность в браке;

– его объединяющая функция между супругами, которым он позволяет «совершить», осуществить во всей полноте их интимное общение[371].

Разделяя цепочку соитие – зачатие – рождение, человек нарушает Божественные каноны. «Человечество проделало большой скачок, отделив удовольствие секса от его биологической цели, и человек – единственная известная форма жизни, способная по своему желанию устроить секс без воспроизведения потомства и воспроизведение без секса»[372], – указывает Э. Берн. Именно к этому основанию чаще всего относятся как к не имеющему какой-либо серьезности. Оно представляется как отсталый довод религиозных догматиков. По-видимому, нельзя строить дискуссию на том, что одна из сторон примитивна и не хочет соглашаться с новыми достижениями науки. Хотя именно кичливость знаниями присутствует в защите сторонников in vitro. Мол, невежды не хотят понять того, что может дать наука. Хотя сами вряд ли скажут, что на самом деле стоит за этими открытиями. Надо признать, что наука вторгается в такую область познания, которая не адекватна уровню сознания человечества. Все эти достижения пока напоминают строительство Вавилонской башни. Человек пытается сравниться с Богом. Не закончится ли это повторением уже известных историй? Корабль «Титаник» получил свое символическое название в честь известных богоборцев. Его судьба оказалась такой же символичной, как и название. Эйфория от первых успехов отодвигает на второй план то, ради чего проводились опыты по искусственному оплодотворению, – преодоление бесплодия. Ребенок без мужчины – это ставится во главу угла. «Лучше от донора, чем совсем без детей или от парня с улицы. Спокойнее во всех отношениях. Опять же – безболезненно…»[373], – отмечает М. Лисакова, выражая современную идею искусственного оплодотворения. Что будет завтра: ребенок без женщины или человек в технических целях, как набор необходимых органов?

Одновременно близка та цель, которую проповедовал гитлеризм, – выращивание нового совершенного человека. Можно зачать ребенка, который будет обладать лучшими генетическими данными, чем те, которые могли бы дать родители.

Производство селективного аборта показывает, что стремление дать жизнь может создавать побочный эффект. Вправе ли женщина, обратившаяся в Центр репродукции, потребовать произвести аборт при многоплодной беременности? Это еще понятно, когда женщина не сможет выносить всех, тогда аборт делается в целях сохранения беременности. А если нет медицинских показаний для селективного аборта? Что если супруги захотят только мальчика или только девочку?

Еще больше юридических проблем возникает в условиях трансграничности территорий. Лесбийская пара, которая не имеет права зачать ребенка в своей стране, может это сделать в другой. Кстати, Россия – удачное место во всех отношениях: дешевизна, отсутствие ограничений для иностранцев и гомосексуальных пар.