Гносеология права на жизнь

На отсутствие криминологической значимости у смертной казни с точки зрения общей превенции также указывает профессор В. Е. Квашис. Об этом свидетельствуют психологические исследования, которые проводились как отдельными странами, так и по инициативе международных организаций. Особо автором подчеркивается, что смертная казнь – самая политизированная мера ответственности. Это не отрицают и противники ее отмены. Достаточно ознакомиться с данными по Соединенным Штатам Америки. Из приговоренных к смертной казни абсолютное большинство – лица с черным цветом кожи, имеющие доход ниже среднего, низкий уровень образования, несмотря на то, что черное население составляет 12 %. Богатый человек может нанять лучшего адвоката, лучших экспертов, собрать необходимые доказательства, создать общественное мнение, наконец, просто купить судью и представителей обвинения. Тем самым смертная казнь проявляет дискриминационность в применении уголовных наказаний в наиболее ярком виде. В 1990 г. в ЮАР из 300 приговоренных к смертной казни 270 были африканцами и только 30 – белыми. Расовые различия, положенные в основу смертных приговоров, послужили основанием Конституционному Суду ЮАР сделать вывод об их недопустимости[531]. Нельзя не отрицать и возможность судебной ошибки. Американскую систему правосудия нельзя, наверно, назвать недемократической. В то же время сами американцы считают, что каждый седьмой вынесенный смертный приговор ошибочен. Это несмотря на то, что такое дело неоднократно пересматривается различными судебными инстанциями. От вынесения приговора до его исполнения проходит в среднем не менее 10 лет. За этот срок можно, по-видимому, представить исчерпывающий перечень доказательств невиновности. Одним из нашумевших в Америке было дело Роджера Колмана, обвиненного в изнасиловании с убийством. Смертный приговор основывался лишь на гипотетических предположениях, что именно Колман мог быть убийцей, несмотря на то что никаких прямых доказательств его вины в материалах не было. Как отмечает корреспондент, самое пугающее «в этом деле другое. На глазах у американцев отлаженная судебная машина крутила человека, и ее маховик не остановил главный аргумент: сомнения. Словно бы в ее программе заложена правомерность судебных ошибок, неизбежность недопустимости»[532]. Последующие пересмотры судебных решений показали, что около 40 % приговоров нуждаются в корректировке. Каждый седьмой был приговорен к смертной казни ошибочно. Ошибка в вынесении смертного приговора имеет особое значение. Ее никак нельзя сравнивать с врачебной или иной. Это больше, чем просто профессиональный недочет. В данном случае государство отдает на заклание человеческую жизнь, которая единственна и неповторима. Можно говорить о том, что этого требуют жертвы преступлений. Это сомнительный аргумент. Французский философ Монтень описывает замечательный пример «вершины» правосудия: «Несколько человек были присуждены к смертной казни за убийство, причем приговор этот не был объявлен, но о нем вынесли твердое согласное решение. И вот судьи получают от чиновников одной находящейся по соседству низшей судебной инстанции извещение, что у них есть заключенные, добровольно сознавшиеся в этом преступлении и пролившие ясный свет на все дело. Тем не менее судьи начинают совещаться, следует ли отложить приведение в исполнение приговора, вынесенного первым обвиняемым. Высказывают разные соображения о необычности данного случая, о том, что он может явиться прецедентом для отсрочек в других случаях, что обвинительный приговор вынесен по всем юридическим правилам и судьям не в чем себя упрекать. Одним словом, бедняги были принесены в жертву юридической формуле»[533].

Профессор В. Е. Квашис оппонирует и к аргументу о дешевизне смертного приговора. Американцы не были бы американцами, если бы не посчитали, что сколько стоит. Так, одна казнь в штате Северная Каролина обходится налогоплательщикам в 2,16 млн долларов, в штате Техас – в 3,3 млн, во Флориде – 3,2 млн. Оказалось, что в целом по стране стоимость одной казни в три раза выше, чем расходы на пожизненное содержание[534]. Разговоры об экономии средств можно свести к тому, что зачем вообще содержать преступников, не лучше ли их сразу истреблять как балласт общества.