Гносеология права на жизнь

Как указывалось до начала XX в., аборт во многих странах был запрещен, и наказывались как врач, произведший его, так и женщина. В дореволюционной России он также был запрещен. Но, как отмечали исследователи, применение уголовных санкций было крайне редко, несмотря на широкое распространение данной практики: «Судить о распространенности искусственного аборта в России в дореволюционное время очень трудно ввиду отсутствия статистических данных. Только отчеты некоторых крупных городских больниц дают косвенные указания на то, что и в России большие города давали значительное число искусственного аборта: в Петропавловской больнице в Ленинграде аборты к общем числу гинекологических больных составляли в 1910 г. 33 %, в Саратовской городской больнице в 1911 г. – 20,5 %, в больнице имени Тимистера в Москве в 1913 г. – 41,8 %»[252]. Именно противоречия между распространенностью данной практики, ее запрещением, минимальностью применения наказания и вредом, приносимым здоровью женщины, лишенной права обращения в медицинское учреждение, порождают требование о либеральном отношении к абортам.

Первым опытом официальной легализации искусственного прерывания беременности стала коммунистическая Россия. 18 ноября 1920 г. постановлением Наркомздрава и Наркомюста было закреплено: «Но пока моральные пережитки прошлого и тяжелые экономические условия настоящего еще вынуждают часть женщин решиться на эту операцию, Наркомздрав и Наркомюст, охраняя здоровье женщин и интересы расы от невежественных хищников и считая метод репрессий в этой области абсолютно недостигающим цели, постановляют: 1. Допускается бесплатное производство операции по искусственному прерыванию беременности в обстановке советских больниц, где обеспечивается ей максимальная безвредность…»[253]. Однако уже 27 июня 1936 г. «в целях повышения роста численности населения СССР» Центральный исполнительный комитет СССР и Совет народных комиссаров СССР принимают Постановление «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах». Одновременно сделана попытка стимулировать рождаемость: увеличен размер социальных пособий, отменены некоторые ограничения по предоставлению отпусков по беременности и родам, установлена уголовная ответственность за отказ в приеме на работу женщин по мотивам беременности, снижение им заработной платы и т. д. 23 ноября 1955 г. этот запрет снова был отменен Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене запрещения абортов»[254]. Практика показывала, что, несмотря на данный Указ, женщинам создавались дополнительные препоны в целях недопущения совершения ими аборта, поэтому 3 декабря 1961 г. последовало Постановление Совета министров СССР № 1065 «Об упорядочении выплаты пособий по временной нетрудоспособности и выдачи больничных листков». В нем указывалось: «Отменить взимание с женщин платы за операцию искусственного прерывания беременности (аборт). Больничные листки в связи с операцией по искусственному прерыванию беременности выдаются на первые три дня временной нетрудоспособности». Советское законодательство так и не смогло преодолеть настороженное отношение к практике абортов. Даже Закон РСФСР «О здравоохранении» от 29 июля 1971 г., практически систематизировавший законодательство в этой сфере, не упоминает об искусственном прерывании беременности, закрепляя лишь туманную фразу: «В целях охраны здоровья женщины ей предоставляется право самой решать вопрос о материнстве» (ст. 66)[255]. Все это подтверждает вывод о том, что запретительное отношение к абортам (а точнее, к любым действиям, направленным на предотвращение беременности) просто было вытеснено из официального права. Оно активно пропагандировалось в обществе, создавая определенное отношение к самой операции без предоставления каких-либо альтернатив по планированию семьи. Очень четко советское «планирование семьи» было охарактеризовано И. Коном:

«1. Хотя формально право на планирование семьи и регулирование рождаемости, в соответствии с международными соглашениями, признавалось, фактически оно было неосуществимо.

2. Соответствующие услуги были недоступны или вовсе не существовали из-за полного отсутствия информации, отсутствия специализированных медицинских служб и квалифицированных кадров, а также современных контрацептивов.

3. Государство предписывало населению репродуктивное поведение, начиная с формулирования его мотивов и кончая выбором способов контроля за рождаемостью.

4. Единственным легко доступным методом регулирования рождаемости семьи был искусственный аборт.

5. Способы регулирования рождаемости сильно варьировались по регионам, в зависимости от этнографических, демографических и социально-экономических реалий каждого региона»[256].