Гностики, катары, масоны, или Запретная вера

Согласно учению Мани, спасение требует двух вещей. Человек должен признать истинность своей текущей ситуации — речь идет об определенной форме гносиса, — и он должен актуализировать определенные практики, которые позволят ему высвободить утраченные блики Света и осуществить свое собственное возвращение. Эти практики и представляли собой основные формы религиозной обрядности в манихействе.

Слушатели и избранные

У манихейцев существовала двойная обязанность в отношении искр Света. Они должны были не только освободить как можно больше этих частиц, но и избежать причинения последним вреда. Поскольку они считали, что эти частицы находятся во всех вещах — растениях, камнях, грязи, точно так же как в животных и людях, — то это была непростая задача. В результате манихейцы, стремившиеся строго следовать ритуальному кодексу, оказались окружены частоколом табу. Сексуальные связи были запрещены (поскольку они увековечивали заточение Света в материи); они также не могли есть мясо и пить спиртное. Они не могли заниматься земледелием, поскольку, по их мнению, пахота и жатва могли нанести вред крошечным бликам Света, находящимся в почве и растениях. Даже омовение было запрещено на том основании, что оно могло повредить Свету, заключенному в воде.

Естественно, такая религиозная кодификация сделала практически невозможной обычную жизнь, и на практике лишь небольшая часть манихейской общины стала следовать ей. Этих людей стали считать «избранными». Они образовали элиту данного религиозного течения, и епископы манихейской церкви (которая по своей структуре несколько напоминала ортодоксальную христианскую церковь) могли избираться только из их числа, как это имело место с преемником Мани, верховным иерархом на престоле в Вавилоне. Женщины допускались в круг избранных, однако они не могли занимать лидерские должности.

Поскольку на жизнь избранных накладывались такие жесткие ограничения, лишь незначительное число манихейцев выразило желание присоединиться к этому экзальтированному обществу. Большая часть сообщества состояла из слушателей, людей, которые «слышали» послание Мани и решили посвятить себя делу обеспечения избранных насущным — в виде милостыни. Эта «служба душ», как она называлась, приносила слушателям почет и уважение, так что два уровня верующих оказывались связаны взаимной выгодой.

Религиозные ритуалы имели достаточно ординарные формы, они включали в себя молитвы, посты и еженедельное исповедание грехов (ведь очевидно было, что ни одному манихейцу не удалось бы всецело воздерживаться от нарушения границ длинного списка прегрешений). Но возможно, самой интересной формой служения была религиозная трапеза, сводившая ежедневно вместе слушателей и избранных. Все питание избранных ограничивалось только этой трапезой.

Вот описание части этого ритуала, приводимое одним отступником от манихейского вероисповедания по имени Турбо:

«И когда они [избранные] собрались вкушать хлеб, то они сначала помолились, так говоря хлебу: «Я не жал тебя и не трогал землю, не молотил тебя и не бросал в печь; но другой сделал это и принес мне; в моем вкушении нет вины». И, сказав все это самому себе, он обращается к начинающему [т. е. слушателю]: «Я молился за тебя», — и тогда тот человек уходит».

Очевидно, Турбо считал эти отношения достаточно лицемерными — избранные беззвучно возлагали вину на слушателей, а потом уверяли этих самых слушателей в том, что молились за них.

Перед ритуальной трапезой верующие практиковали определенные молитвы, входили в состояние прострации. Слушатели, очевидно, уходили до того, как начиналась трапеза; по свидетельству Отца Церкви Блаженного Августина, в свое время являвшегося манихейским слушателем, в тот период ему никогда не приходилось видеть избранных за ритуальной едой.

Самое интересное в данном центральном ритуале манихейцев — это его рациональная подоплека. Замысел состоял в том, чтобы освобождать элементы Света путем поедания их избранными. Таким образом, в центре всей религии находился ритуал, который одновременно и имитировал, и реально способствовал претворению цели Вселенной, заключавшейся в том, чтобы позволить Свету вернуться к своему источнику. По мысли Мани, принцип действия манихейской ритуальной трапезы был такой же, как и у Вселенной, — она служила механизмом очищения.