Го юй (Речи царств)

Стоявший рядом Цзи Янь спросил: “Разве у благородного мужа есть близкие люди?” Шу-сян ответил: “У благородного мужа есть близкие люди, но он не создает из них группировок, а сближается с ними на основе добродетели, чтобы помогать друг другу служить правителю, и в этом смысле они для него близкие. А привлечение сторонников для собственного обогащения и приобретения выгоды лично для себя, забвение при этом правителя приводит к созданию группировок”.

[177][1686]

Циньский правитель Цзин-гун прислал [в Цзинь] своего младшего брата по имени Чжэнь просить о заключении договора о мире, в связи с чем Шу-сян приказал вызвать чиновника посольского приказа Цзы-юаня. [Другой] чиновник посольского приказа, Цзы-чжу, заметил: “Я, Цзы-чжу, здесь”. Шу-сян ответил: “Я вызываю Цзы-юаня”. Цзы-чжу возразил: “Сейчас мое дежурство”. Шу-сян ответил: “Я, Си, хочу, чтобы гостя обслуживал Цзы-юань”. Разгневанный Цзы-чжу закричал: “Мы оба слуги правителя, занимаем равное служебное положение, имеем одинаковые ранги, почему же вы отстраняете меня, Чжу?!” — и, взявшись за рукоять меча, двинулся на Шу-сяна.

Шу-сян возразил: “Между владениями Цинь и Цзинь долго не было мира. Если начавшиеся сейчас переговоры закончатся, к счастью, успешно, плодами [этого успеха] будут пользоваться наши дети и внуки, а если переговоры не увенчаются успехом, кости воинов трех армий будут валяться под открытым небом. К тому же Цзы-юань передает слова гостей и правителя, не добавляя к ним ничего от себя, в то время как вы постоянно искажаете их. Я могу отказаться от услуг того, кто так лукаво служит правителю”. Подняв полы одежды, Шу-сян двинулся на Цзы-чжу, но их разняли.

Услышав о происшедшем, Пин-гун воскликнул: “Владение Цзинь почти на пути к расцвету! Мои слуги спорят о важных делах!” Ши-куан, прислуживавший Пин-гуну, возразил: “Боюсь, что дом правителя придет в упадок. Его слуги состязаются не в уме, а в силе”.

[178][1687]

Когда дафу, состоявшие на службе чжухоу, собрались во владении Сун для заключения договора о союзе, чускик линъинь Цзы-му[1688], хотевший неожиданно напасть на цзиньские войска, сказал: “Если уничтожить полностью цзиньские войска и убить Чжао У[1689], можно ослабить владение Цзинь”.

Услышав об этом, Вэнь-цзы спросил Шу-сяна: “Что делать?” Шу-сян ответил: “К чему нам беспокоиться? Преданный не страшится насилия, пользующийся доверием не боится нападения. Преданность исходит из сердца, а доверие приобретается действиями; как добродетель, эти качества глубоки, а как основа — прочны, поэтому [их обладателю] нельзя причинить ущерба. Мы, руководствуясь преданностью, разрабатываем в отношении чжухоу планы и обещаем подтвердить нашу преданность верностью данному слову. Владение Чу, встретившись с чжухоу, говорит то же самое, для этого его представители и прибыли сюда. Если владение Чу неожиданно нападет на нас, оно само нарушит к себе доверие и пренебрежет преданностью других. Нарушение доверия неизбежно приведет к неудачам, пренебрежение к преданности вызовет неповиновение чжухоу, так как же владение Чу может причинить нам вред? К тому же если Чу, объединившись с чжухоу, тут же подорвет к себе доверие, на что могут надеяться чжухоу? Поэтому, если владение Чу пойдет на этот шаг и разобьет нас, чжухоу, несомненно, восстанут против него.

К чему вам жалеть свою жизнь? Пусть вы погибнете, но ведь этим вы укрепите положение владения Цзинь как гегемона среди чжухоу, так чего же вам, господин, бояться?”

[Прислушавшись к совету], во время поездки [в Сун Чжао У] сооружал вокруг лагеря только изгородь, [но не обносил лагерь рвом и валами], когда воины дотягивали его повозку до удобного места, останавливался на привал, не высылая разведки и не выставляя охраны.

Чусцы, напуганные верностью слову, которую явило владение Цзинь, не смели больше вынашивать замыслы. С этого времени вплоть до смерти Пин-вана владение Цзинь не ведало опасности со стороны Чу.

[179][1690]

Во время заключения договора о союзе в Сун, чусцы настойчиво добивались права первыми помазать губы кровью[1691].

Шу-сян сказал Чжао Вэнь-цзы: “Положение гегемона определяется наличием добродетелей, и не тем, кто первый помажет губы кровью. Если вы, руководствуясь преданностью и верностью слову, в состоянии помочь правителю и восполнить то, чего не хватает чжухоу, то пусть и помажете губы кровью после других, чжухоу будут поддерживать нашего правителя. К чему спорить о том, кому первому помазать губы кровью? Если же вы отнесетесь к добродетели с пренебрежением и добьетесь положения гегемона подкупами, то хотя и помажете губы кровью первым, чжухоу отвернутся от нашего правителя. Так почему же вы первым хотите помазать губы кровью?