Го юй (Речи царств)

Некогда Доу Цзы-вэнь[2030], три раза уходивший с поста главного помощника, не имел запасов даже на один день, потому что он жалел народ. Чэн-ван, услышав, что Цзы-вэнь утром не знает, что он будет есть вечером, каждый раз во время приема во дворце заготовлял связку сушеного мяса и корзинку сухой рисовой каши в подарок Цзы-вэню, и этот обычай до сих пор является постоянным правилом в отношении главного помощника. Каждый раз, когда Чэн-ван выдавал Цзы-вэню жалованье, последний обязательно убегал и возвращался, только когда ван отказывался от своего намерения. Кто-то сказал Цзы-вэню: “Человек живет, стремясь к богатству, а вы убегаете от него, в чем дело?” Цзы-вэнь ответил: “Занимающийся делами управления должен оберегать народ. В народе много бедных, и если, несмотря на это, я буду добиваться богатства, то покажу, что утруждаю народ, стремясь к личному обогащению, что доведет меня до скорой смерти. Я убегаю от смерти, а не от богатства”.

Именно поэтому, когда при Чжуан-ване был уничтожен род Жо-ао, в живых остался только [один] потомок Цзы-вэня, наследники которого до сих пор живут в Юнь[2031] и являются хорошими слугами дома Чу. Разве это не доказывает, что проявлявшаяся в прошлом жалость к народу принесла в дальнейшем богатства?

Ныне Цзы-чан, потомок покойного дафу и главный помощник правителя владения Чу, не пользуется хорошей репутацией в четырех углах владения. Бедность и голод среди народа распространяются с каждым днем. На границах владения повсюду защитные валы[2032], вдоль дорог рядами лежат трупы умерших от голода, воры и разбойники не спускают ни с кого глаз, народу не на кого опереться. Если при таком положении не проявлять жалости, а без конца заниматься накоплением богатств, это вызовет среди народа многоголосый ропот, и чем больше будут накапливаться богатства, тем сильнее будет ропот; чего ждать тогда, кроме гибели?!

Гнев в сердце народа можно уподобить большой реке, огражденной плотиной: когда она прорывает плотину, всегда причиняет огромные разрушения. Разве Цзы-чан более мудр, чем Чэн-ван и Лин-ван? Чэн-ван, нарушивший правила поведения в отношении Му-вана, хотел съесть лапу медведя, но погиб, не получив ее[2033]. Лин-ван не обращал внимания на народ, поэтому все владение отвернулось от него, словно от следов ног на земле. Цзы-чан занимается делами управления, но не соблюдает правил поведения и не обращает внимания на народ в еще большей степени, чем Чэн-ван и Лин-ван, разве он один найдет в себе силы противостоять ему?”

Через год произошло сражение при Боцзюй[2034], в результате которого Цзы-чан бежал во владение Чжэн, а Чжао-ван — во владение Суй[2035].

[223]

Когда усцы вторглись во владение Чу[2036], Чжао-ван бежал и во время переправы [через реку] у Чэнцзю[2037] увидел Лань Инь-вэя[2038], везшего [на лодке] жену и детей. Ван сказал: “Перевезите меня!” Однако Лань Инь-вэй, ответив: “Начиная с прежних ванов никто не терял своего владения, но при вас оно погибло. В этом ваша вина!”, покинул вана.

Когда Чжао-ван вернулся [в столицу][2039], Лань Инь-вэй стал добиваться встречи с ним, и Чжао-ван хотел схватить его, но Цзы-си[2040] сказал: “Прошу выслушать его, возможно, у него были основания [покинуть вас]”. Ван послал человека сказать Лань Инь-вэю: “В деле при Чэнцзю вы отвернулись от меня, недостойного, но сейчас осмелились прийти ко мне. Почему вы так поступаете?”

Лань Инь-вэй ответил: “В прошлом Ва[2041] только усиливал накопившуюся [в народе] ненависть, что привело к поражению при Боцзюй, поэтому вы оказались в трудном положении [при Чэнзцю]. Но допустимо ли ныне снова подражать Цзы-чану?! Я покинул вас при Чэнцзю, желая предостеречь вас, правитель, думая, что вы осознаете свои заблуждения и исправите свои ошибки. Ныне же я посмел явиться, чтобы посмотреть, какими стали ваши добродетели и сказать; по-видимому, правитель помнит о пережитом страхе и видит совершенные в прошлом дурные поступки, как в зеркале. Однако если вы не видите [совершенных в прошлом дурных поступков] как в зеркале, а увеличиваете их [число], значит, управляя владением, вы не проявляете любви [к народу], и разве в этом случае я буду возражать против смерти? Тогда мне остается только умереть от руки начальника приказа, ведающего наказаниями. Обдумайте мои слова, правитель!”

Цзы-си сказал: “Прикажите восстановить его в прежней должности, чтобы показать, что вы не забыли о понесенном поражении”.

После этого ван встретился с Лань Инь-вэем.

[224][2042]

Когда усцы вторглись во владение Чу, Чжао-ван бежал во владение Юнь. Хуай, младший брат правителя владения Юнь, хотел убить Чжао-вана, но правитель владения Юнь, носивший имя Синь, остановил его.

Хуай сказал: “Пин-ван убил моего отца[2043], [и если его наследник Чжао-ван] в своем владении является правителем, то вне его он для меня враг. А тот, кто при встрече с врагом не убьет его, не человек!”