Гоан трип

В тот вечер мы проговорили еще на множество других бесконечно глубоких мировоззренческих тем. Изумляло то, насколько незыблемы Истины, каким бы путем к ним не пришел. Мы были словно равные странники, обошедшие мир в противоположных направлениях и волей судьбы встретившиеся в этой точке времени и пространства.

Затем я поведала Владу о моих отношениях с Мишей. Изначально я тоже не воспринимала его всерьез. Он был совершенно не похож на мужчину, которого бы я назвала Своим. Но его влюбленность меня покоряла. Никогда прежде ни один мужчина не любил меня так беззаветно. Он буквально сливался со всеми моими желаниями, делая все, что в его силах, чтобы сделать меня счастливой. Но как ни странно, я никогда не была по-настоящему счастлива с ним. Мне бывало хорошо, комфортно, здорово, но никогда не было счастливо. Между тем он был настолько честным в этом своем стремлении, что продолжал действовать мне во благо, даже когда я об этом не подозревала. Такая любовь не могла не очаровывать, я восхищалась этим, даже немного завидовала ему, потому что сама никогда не умела любить настолько сильно, чтобы принимать совершенно все, ничего не ожидая взамен от объекта своих чувств. В конце концов, я сдалась и пошла в близкие с ним отношения.

Прошло еще время, и в какой-то момент со мной произошло почти немыслимое: мне вдруг по-настоящему захотелось семью. Это было невероятным прорывом в моем становлении, ведь всю свою жизнь я не хотела никакого брака. В юности мне довелось это попробовать и убедиться еще больше в том, что такие вещи не для меня. Поэтому, в отличие от большинства нормальных девушек, которые только и мечтают, как бы им выйти замуж, я всячески избегала такой участи. Мне уже хватало мудрости, чтобы понимать, что семья – это намного больше, чем праздничное венчание и беззаботное сожительство с понравившимся мужчиной. Я осознавала это как настоящий прочный союз очень близких людей. Быть женой для меня означает быть по-настоящему преданной женщиной для своего избранника, его верной помощницей во всех его замыслах, искуснейшей из любовниц и, главное, самой близкой подругой. Притом верность, в моем понимании, это гораздо больше, чем отсутствие физической измены – это настоящая подлинность чувств и гарантированная надежность для моего мужа при любых обстоятельствах. Одним словом, семья для меня являлась настолько сложным и ответственным делом, что я всячески стремилась этого избегать.

И вот однажды я посчитала, что более близкого и верного мужчины мне не найти. Вначале я лишь осторожно допустила мысль о возможной с ним семье, а затем и вовсе прониклась этой идеей. Тогда во мне начались очень сильные, буквально глубинные изменения и все необходимые перестройки в этом направлении. Шаг за шагом я становилась по-настоящему его женщиной, преданной и верной, привязанной и, соответственно, всецело зависимой от него. У меня даже пробудилось желание родить от него ребенка, что для меня является ну просто самой крайней степенью доверия в отношениях с мужчиной.

Каково же было мое разочарование, когда я поняла, что произошедшие во мне изменения отразились в нем… холодом. Я вдруг заметила, что вся его влюбленность начала таять прямо пропорционально моей открытости. Для меня это стало непростительным предательством с его стороны. Мне было безумно обидно и даже какое-то время невыносимо одиноко, ведь я уже успела пожертвовать своей самодостаточностью, чтобы сделать свой шаг навстречу. Тогда я так ничего ему и не сказала. Быть может, он сам и не заметил своей реакции. Ведь я судила по его фактическим действиям, а большинство людей редко замечают то, что они совершают на самом деле и насколько это расходится с тем, что они говорят даже сами себе. Или, возможно, тогда он был просто не готов к такому повороту, а я испугалась его первой реакции и окончательно захлопнула для него свое сердце. Ведь на самом деле, я очень боялась по-настоящему близких отношений. То была моя первая робкая попытка в этом направлении. Может быть даже, я сама испугалась в последний момент идти в настоящую близость, потому что почувствовала, что все-таки это не Мой мужчина, и таким образом убежала от собственной затеи. Так или иначе, с тех пор я больше не воспринимала его всерьез. Мне приятно его внимание, но, разумеется, не настолько, чтобы в чем-то себя ограничивать.

Влад с интересом слушал мою историю. Многое в ней было для него странным образом понятно и даже знакомо. Он узнавал в ней свои же страхи и, одновременно, находил объяснения каким-то прежде непонятным поступкам Лены. Может быть, там были иные роли, но жизненная логика моего изложения резонировала с его внутренними позициями.