Гоба Ира: другие произведения

Мне все это снится, потому что все это - слишком хорошо, чтобы быть правдой...

Папа показывает мне куда-то в сторону:

-Узнаешь?

Возле кресла лежит скрюченный Самиль - соРодич Всеволода.

-Папа, ему больно... Папа, ему больно...

Вид Самиля становится последней каплей, рухнувшей на чашу моего

психического равновесия.

Мои рыдания накрывают меня своей безудержной лавиной, смывающей остатки

разумной части моего рассудка:

-Папа, я не хочу просыпаться, пожалуйста, нет... только не это... н-е-е-т...

Я сейчас проснусь, и опять окажусь на платформе, а завтра "меня переедут" к

Адаму...

-Н-е-е-т...

Отец берет меня на руки, и я цепляюсь пальцами за его рубашку, прячу голову у

него на груди, и захлебываюсь в своей истерике. Где-то вдалеке, в другом

измерении, слышу голос Никиты:

-Что?

-Отключи ее... Саша, помоги ему.... Это надо сделать медленно.... Вы поняли меня

- медленно. У нее нервный срыв из-за эмоционального потрясения. Никита, я кому

сказал, аккуратно?...

Голоса все отдаляются и отдаляются от меня, или это я отдаляюсь от них? Нет, это я сама уже не чувствую себя, и не различаю ни одного своего органа чувств...

Я же просила.... Не хочу просыпаться... Нет...

Глава 12. НеСон

Мое истерзанное тело распластано на каменном полу, мои органы слуха

улавливают звук шагов, означающих приближение ко мне Боли, и мои органы

зрения показывают мне ноги, означающие, что Боль уже здесь. Когда это

закончится? Что я сделала такого, чтобы терпеть эти издевательства? Не надо, не

трогайте меня...Маша-Синди, молчи, только молчи...

Меня кто-то выхватывает из моего кошмара, и я резко открываю глаза, ориентируясь в окружающей меня обстановке нашего дома в Мирном городе.

Мое лицо аккуратно зажато в ладонях Рэда. Мои легкие делают глубокий вдох, и

я понимаю, что нахожусь в реальном мире, а не в мире сновидений:

-Значит, все это взаправду?

-Что именно?

-То, что вы забрали меня домой.

-Да.

-Еще раз, спасибо.

-Еще раз, не за что.

Глаза моего любимого излучают обеспокоенность. Ха, я, кажется, догадываюсь

обо всех ее причинах. Что ж, Арина, помни про чувство собственного достоинства, и постарайся выйти из этой ситуации с высоко поднятой головой:

-Где все?

Я решительно убираю руки Рэда от своего лица, и сажусь, подтягивая свои ноги

под себя. Уже лучше - так наши с ним глаза находятся на одном уровне.

Мой любимый внимательно наблюдает за мной:

-Я пообещал позвонить им, как только ты проснешься.

-Как долго я спала?

-Почти шесть часов. Как ты себя чувствуешь?

-Хорошо... Рэд, э-э, не звони им пока, потому что нам с тобой надо поговорить.

Его лицо становится абсолютно непроницаемым.

-Рэд, мне очень жаль, что все так получилось. Я достаточно хорошо знаю своего

отца, чтобы составить себе полное представление о том, какие методы воздействия

он использовал на тебе.

Мой бывший муж даже не шелохнулся в ответ, что ж продолжим:

-Обещаю, что подобное больше никогда не повторится, обещаю тебе, что лично

прослежу за тем, чтобы моя семья оставила тебя в покое...

Арина, не забудь еще про его непомерное чувство долга:

-Рэд, пойми, ты мне ничего не должен. У тебя нет передо мной никаких

обязательств, ради которых ты должен отрываться от своей семьи, рискуя своей

жизнью и своим здоровьем.

Он делает какое-то неопределенное движение в мою сторону. Я резко

отодвигаюсь от него, беру в руки подушку, и прижимаю ее к себе. И зачем тебе

понадобилась подушка? Не знаю, но с ней я чувствую себя уверенней, что ли...

-Только не вздумай меня утешать, только не вздумай оправдываться передо мной, слышишь? Ты ни в чем передо мной не виноват. Не скрою, что мне больно и

обидно... не скрою, что я чувствую себя разобранной на запчасти... но все это - не

твоя забота, а моя.

Рэд, наконец, прерывает мой монолог:

-Бэмби, ты так много всего наговорила. Только я, честно говоря, ничего из этого

не понял.

Моя сверхчувствительность делает свое злое дело - мои глаза наполняются

слезами. Похоже, на этом моменте мне пора попрощаться со своим чувством

собственного достоинства. Я закрываю свое лицо руками, и тихо прошу:

-Рэд, пожалуйста, ты же видишь, что это свыше моих сил. Пожалуйста, просто

поверь, что я желаю тебе счастья, и что я верю в то, что ты заслуживаешь самых

высоких проявлений любви и заботы.

Мои слезы тихо катятся по моим щекам, я вытираю их, и говорю уже более

твердым голосом:

-Не волнуйся о сыне. Ты будешь видеться с Хардом так часто, как только

захочешь. Я даже разрешу ему ездить к тебе домой в Запредельный город в том

случае, если твоя Прима не будет против этого, конечно.

Рэд переспрашивает:

-Прима?

-Прости, я не хотела, чтобы ты услышал в моих словах намек на то, что она может

возражать против твоих встреч с сыном. Не думай, что мои слова направлены на

то, чтобы показать тебе мои несуществующие сомнения в ее доброте и понимании

по отношению к тебе.

Слышу, как Рэд передвигается по кровати, но мне некуда отодвинуться, потому

что моя спина уже упирается в ее изголовье, и поэтому я лишь сильнее прижимаю

к себе подушку.

Представляю себе то, как он сейчас начнет утешать меня, говорить мне, что я -

хорошая, и что это - не моя вина в том, что он полюбил другую, и что я еще