Гоба Ира: другие произведения

стены, моя голова не хочет укладываться на мое плечо, мои согнутые в коленях

ноги норовят вытянуться на холодном полу...

Заснуть мне так и не удалось - максимум, на что меня хватило, так это на то, чтобы погрузить себя в полудремотное состояние, из которого меня вывел резкий

звук открывающейся двери.

Я сонно щурюсь на своих "посетительниц".

Начальница смотрит на меня с явным лицемерным возмущением:

-На тебе мужская рубашка - ты и дальше будешь упорствовать в своих уверениях, что не совершала ничего греховного?

Итак, еще один непростительный пробел в моих знаниях - я не имею ни

малейшего представления о том, будет ли применена к Найту "анафема", если я

признаюсь в том, чья эта рубашка? Во всех Королевствах отлучение от церкви

фактически отвергает человека из общественной жизни, а высокопоставленных

людей оно превращает в политических трупов.

Мое жизненное кредо гласит: "Если сомневаешься - не делай, если не

сомневаешься - подумай!". Итак, никто не узнает от меня то, кто дал мне свою

рубашку.

Начальница видит мое нежелание отвечать ей, и сообщает мне с жутковатой

ухмылкой на губах:

-Ты целый день простоишь на монастырской площади в одной этой рубашке.

Напугала ежика голой попой...

-Не-а...не простоишь, потому что Вы меня реально с кем-то перепутали, уважаемая.

-Да нет, Карина, это ты меня с кем-то путаешь - спроси любого, и тебе скажут, что

я всегда добиваюсь своего.

-И чего же Вы добиваетесь в моем случае?

-Отступись от Советника.

-Что?

Она, же - монахиня, да и Найт бы на нее никогда не позарился. Здесь что-то

другое.

-Ты богом поклянешься мне в том, что по истечении срока Невесты, откажешь

Найту стать его женой, взамен чего я пообещаю тебе спокойные четыре дня в

стенах моего монастыря.

-И если нет?

-Тогда сегодня тебя ждет духовный Позор.

Позор - это вид наказания, который, по моему устойчивому убеждению, не карает

человека, а унижает его достоинство (а это, выражаясь словами моей мамы - две

большие разницы). В Едином Королевстве Позоров не было изначально, в отличие

от Северного, в котором они были отменены по моему настоянию. Мне удалось

уговорить Совет и Норда в том, что подобные наказания не могут искупить вину

человека, потому что они не имеют серьезной устрашающей силы. Я убедила их в

том, что люди, подвергнувшиеся публичному унижению, становятся

отстраненными от общества изгоями, и, естественно, ожесточаются против него.

Судя по всему, в Долинном Королевстве, Позоры все еще имеют место быть:

-Духовный Позор?

-Да, у нас это - публичное раскаяние в собственных грехах.

-И что заставило Вас думать, что я соглашусь на это?

Б-р-р, какая мерзкая улыбка:

-Лестия, начинай.

Я перевожу свой взгляд на "ретивую" монашку, и только сейчас вижу хлыст, который зажат в ее руке. У меня внутри ничего не шевельнулось... почему? Да

потому что они, хоть и далеки от соответствия моему определению "человека

разумного", но не до такой же степени - они не могут не понимать, какой скандал

разразиться в том случае, если они посмеют поднять руку на Первого Советника

Северного Королевства. Ведь одно дело - одарить меня оплеухой, и совсем другое -

ударами хлыста, следы от которого неизбежно останутся на моем теле. Такой

"прокол" с их стороны дипломатическим путем не разрешится.

Послушница, которая была вчера моей провожатой в эту комнату Смирения, поворачивается к Лестии спиной и развязывает шнурок, поддерживающий

горловину ее камизы. Когда она начала стягивать ее со своих плеч, до меня стало

постепенно доходить то, какова ее роль в этом фарсе - не иначе, как Начальница

назначила эту послушницу на должность моего "мальчика для битья". Блин, вот

зараза! Соображает же гадина, что я не пойду добровольно на то, чтобы принять

публичное унижение, вот и придумала изящный способ моего добровольно-

принудительного участия в Позоре.

Сева прав - ничто не меняется под этим солнцем. Человечество не изобрело за эту

смену веков ничего нового - ведь "мальчики для битья" существовали еще в

незапамятные времена. Они не только играли вместе со своими друзьями

королевской крови, но и получали вместо них телесные наказания. Считалось, что

высокородный отпрыск, наблюдающий за тем, как из-за него страдает его друг, должен при этом испытывать чувство раскаяния и, как следствие, не повторять те

проступки, которые могут привести его "мальчика для битья" к новой боли.

"Абсолютно в дырочку", Арина. Лестия будет бить у тебя на глазах эту бедную

девочку до тех пор, пока ты не дашь свое согласие на то, чтобы привселюдно

опозориться.

Послушница уже поддерживает камизу на своей талии, когда я принимаю

единственно верное для себя решение:

-Да, я пойду на монастырскую площадь.

Начальница с видом довольного фокусника вытаскивает из складок своей рясы

табличку с написанным на ней словом "ГРЕШНИЦА".

Я не беру протянутую мне табличку, и Лестия бьет хлыстом по обнаженной спине

бедной девочки. Мы с ней кричим одновременно, только у меня мой вскрик

выражает возмущение и сострадание, а у послушницы - резкую боль.

Мои руки поспешно забирают у Начальницы "клеймо", которое будет висеть у

меня на груди все время моего Позора.