Гоба Ира: другие произведения

Рэд и Вилен первое время упорно дарили мне разные побрякушки. Я молча (а как

же еще это может делать немая?) принимала их подарки, и складывала их в

шкатулку. Мне стало стыдно:

-Простите меня за то, что не пользуюсь вашими подарками... Но я не знала, как

вам объяснить свое негативное отношение к украшениям.

Мой деверь серьезно просит:

-Так объясни сейчас.

-Они не соответствуют моей внешности.

Мой муж с братом одновременно издают:

-Что-что?

Я мысленно простонала " мужчины, что с них взять":

-Да что тут непонятного? Украшения подчеркивают внешность. И что же они

подчеркнут в моем случае? Да надеть на меня драгоценности - это все равно, что

нарядить на Рождество вместо пушистой елки-красавицы бледную поганку.

Вилен глубоко дышит, Рэд выглядит... оторопелым.

У моего деверя самообладание лучше, чем у моего мужа:

-Бэмби, это ты так сейчас непонятно для нас пошутила?

Я осторожно перебираю в уме свои слова, и выдвигаю предположение:

-А что, здесь нельзя говорить про Рождество? Пардон, я не знала.

Рэд тяжело глотает и произносит:

-Бэмби, нам надо серьезно поговорить...

Я почти не шучу:

-Меня могут арестовать за слово "Рождество", да? Но я же не знала - здесь же

есть презумпция невиновности и все такое... А Приму вообще могут арестовать?

Вилен бухнулся на кровать:

-Рэд, она сказала "презумпция невиновности"? Или мне послышалось?

-И еще она сказала "пардон".

Они меня сейчас выведут из себя:

-Вас что, не учили тому, что говорить о человеке в третьем лице в его

присутствии - неприлично?

Вилен, как дурак, повторяет за мной:

-В третьем лице... Рэд, мне надо срочно выпить.

Мой муж зациклился на моем "пардон":

-Бэмби, ты просто так сказала языческое слово?

-Языческое? Ах да, здесь же все языки, кроме Единого, считаются языческими.

Нет, Рэд.

-Не понял.

-Я не просто так его использовала. Дело в том, что Единый - не мой родной.

Думаю я на русском и, кроме него, знаю еще несколько иностранных языков.

Вилен опускает голову на руки и качается из стороны в сторону, приговаривая

"иностранных-иностранных-иностранных".

На этот раз победило самообладание Рэда:

-Сколько?

-Что сколько?

-Языков сколько?

-А русский и английский в счет?

-Английский? Ты сказала английский? Бэмби, пожалуйста...

Да пожалуйста:

-Ну, тогда десять, не считая некоторых наречий.

Рэд садится на кровать рядом с Виленом. Да что такое сегодня с их поведением?

-Ребята, ваши манеры что, решили сегодня отдохнуть, или вы их погулять

отпустили? Дама стоит - вы сидите.

Меня вдруг поразила страшная догадка:

-Ой, вы, наверное, националисты? Если бы я знала, что вы с предубеждением

относитесь к русским, то ни за что бы не сказала вам, какой у меня родной язык...

Рэд опускает голову на руки. Я подхожу, глажу его по голове и ласково взываю к

его разуму:

-Милый, это что, так страшно для тебя, что я - русская, да? Рэд, ну не переживай

ты так - родной язык ведь не определяет национальность. Да я могу быть кем

угодно... Вот к кому вы терпимо относитесь, вот к тем давайте меня и определим.

Мой муж, наконец, поднимает ко мне свое лицо:

-Бэмби...

Мне вдруг становится по-настоящему страшно:

-Все так плохо?

Он улыбается через силу:

-Нет, любимая, все хорошо. У нас совсем не осталось времени, так что отложим

все наши разговоры на вечер.

Они с братом встают и молча выходят из комнаты...

Вилен и Кесса ведут милую светскую беседу. Я уже давно потеряла нить их

болтовни. Моей деятельной натуре претит сидеть здесь без дела. Но, как говорится, меня мое положение обязывает...

Кесса - очень красивая молодая женщина. Она - пухленькая, смуглая блондинка с

голубыми глазами. Брови и ресницы искусно подкрашены, губы сочно блестят.

Словом, настоящая красавица. Интересно, почему она до сих пор не замужем?

Вилен флиртует напропалую, сыплет комплиментами. Кесса деланно краснеет, но

при этом с готовностью отвечает на его ухаживания.

Вилен:

-Ах, милая Кесса, как жаль, что я дал обет безбрачия, чтобы полностью посвятить

себя служению Избранному.

-О, Вилен, неужели ты встретил кого-то, чтобы начать жалеть об этом?

-Ты же прекрасно знаешь...

Кесса улыбнулась, и решила перевести беседу в другое русло:

-Прима - довольно милое создание, но в ней нет ничего особенного.

Ну спасибо.

-Одному Богу известно, почему именно она была выбрана в жены нашему

Приму.

Кесса с жаром говорит "Аминь", и тихо спрашивает:

-А это - правда, что она... не очень в своем уме?

Вилен, твой выход.

-Кесса, не забывай, что Прима прекрасно слышит нас.

-Ну и что? Она же ничего не понимает.

-Не стоит так говорить.

-Но ведь это же все знают.

-Люди могут ошибаться.

-А почему она молчит?

-Прим говорит, что она дала обет молчания.

Как мило - а мне вы об этом забыли сказать?

-Навсегда?

-Одному Богу известно.

Я реально устала два часа сидеть в одной позе, сложив руки. А как вам такое?

Встаю, опускаюсь на колени рядом с креслом и, приложив руки к груди, начинаю

тихонько покачиваться из стороны в сторону. Именно так духовники нашего дома

молятся Богу в молельной комнате.