Гобелены Фьонавара

Глава 4

В первую очередь, думал Ивор, самое главное: Тэйбор и Герейнт.

Авен народа дальри объезжал свои лагеря, расположившиеся широким кругом на относительно небольшом расстоянии друг от друга. Из Гвен Истрат он вернулся лишь прошлым вечером. Ехали они медленно, целых два дня, но Герейнт не выдержал бы более высокого темпа.

И сегодня Авен наконец решил осмотреть лагеря и выяснить, что там творилось в его отсутствие. В общем, он был более или менее доволен. С минуты на минуту он ожидал вестей от Левона – собственно, возвращения Левона ожидали еще прошлой ночью. Интересно, что решил Совет в Парас Дервале? Пока что Ивор думал оставить женщин и детей под охраной отряда всадников в относительно безопасном месте на восточном берегу Латам. Элторы уже начинали мигрировать к северу, но у реки их было еще вполне достаточно, чтобы обеспечить сносную охоту.

Остальных дальри он предполагал вскоре сам повести на север, чтобы занять оборонительную позицию на берегу реки Адеин. А когда к ним присоединятся Верховный король Бреннина и Шалхассан Катальский, то они, собрав свои силы в кулак, могут попытаться продвинуться еще дальше на север. Но без поддержки дальри с такой задачей они не справятся. А просто сидеть здесь и ждать тоже нельзя: Могрим, вполне возможно, готовит на них нападение. Ивор не имел ни малейшего намерения сдать Могриму Келидон. Ни за что! А если не будет особенно мощных атак, подумал он, то они и одни смогут достаточно долго продержаться на линии обороны у реки Адеин…

Он подъезжал сейчас к самому северному из лагерей и, увидев вышедшего ему навстречу Тальгера из восьмого племени, своего старого друга, помахал ему приветственно рукой, но не остановился, чтобы поболтать с ним: ему еще слишком многое нужно было обдумать.

Тэйбор и Герейнт.

Вчера, после возвращения, он особенно был внимателен к своему младшему сыну. Тэйбор улыбался и радостно обнял его, и сказал все, что и должен был сказать сын отцу после долгой разлуки. Но у Ивора болезненно сжалось сердце, когда он увидел, как неестественно бледен мальчик, какой прозрачной кажется его кожа. Даже если иметь в виду, что зима действительно была чересчур долгой и тяжелой… Нет, зима здесь ни при чем! Ивор все пытался убедить себя, что это ему просто кажется, что он, как всегда, чересчур беспокоится о своих детях и это вводит его в заблуждение, но потом, уже ночью, когда они лежали в постели, Лит вдруг сказала, что очень беспокоится из-за Тэйбора, и Ивор снова почувствовал мучительный укол в сердце.

Он хорошо знал характер своей жены: Лит скорее откусила бы себе язык, чем стала бы тревожить его без причины.

А потому с утра пораньше он отправился прогуляться по берегу реки со своим младшим сыном, наслаждаясь свежим весенним воздухом и зелеными просторами родной Равнины. В течение одной лишь ночи сошел лед на реке Латам, и она свободно несла теперь свои воды с гор, сверкающая и холодная. В солнечном свете Латам казалась ярко-синей. Ивор почувствовал, как настроение у него поднимается, несмотря на все печали и заботы, стоило ему лишь увидеть, как возвращается в эти места жизнь, вновь почувствовать себя неотъемлемой частью Равнины…

– Отец, – сказал Тэйбор, прежде чем Ивор успел его о чем-либо спросить, – я ничего не могу с этим поделать!

Вся радость утра мгновенно улетучилась. Ивор повернулся к мальчику. Пятнадцать. Тэйбору всего пятнадцать. Всего, и он такой хрупкий, такой бледный, что кажется еще моложе. Ивор ничего ему не ответил. Он выжидал.

– Она уносит меня с собой, – продолжал Тэйбор. – Когда мы летаем, я обо всем забываю. Особенно в прошлый раз, когда мы убивали. Там все совсем по-другому, отец, в небе. Я не знаю, сколько раз я еще смогу… возвращаться назад.

– Значит, ты должен постараться не улетать на ней… так далеко! – с трудом выговорил Ивор, вспоминая ту ночь на опушке Пендаранского леса, когда видел, как Тэйбор и это крылатое создание, порождение снов, взлетели прямо к звездам, что сияли над Равниной.

– Я знаю, – сказал Тэйбор. – Но ведь у нас война, отец. Как же мне обойтись без ее помощи?

Ивор ответил ему довольно резко:

– Да, у нас война! И я – Авен народа дальри. А ты – всего лишь один из всадников, которыми я командую. И уж позволь мне решать, как нам лучше распорядиться теми силами, что у нас имеются.

– Да, отец, конечно, – только и сказал тогда ему Тэйбор.

«Обоюдоострые дары великой Богини» – эти его собственные слова вспомнились Ивору, когда он снова повернул на юг и поехал по западному берегу реки Латам к лагерю четвертого племени, вождем которого был Каллион. Да, все дары этой Богини были обоюдоострыми. Он попытался, хотя и не слишком успешно, заглушить горькое чувство, поднявшееся в душе при мысли об этом. Великолепный серебряный рог этого крылатого существа представлял собой отличное оружие, годившееся для войны ничуть не хуже любого другого. Вот только заплатить за использование этого оружия, как он теперь понимал, ему придется потерей своего младшего сына.