Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

Городские легенды гласят, что в начале прошлого века, на юго-западной окраине Петербурга затерялась коротенькая, далеко не на каждую карту нанесенная улочка. Такая неказистая, что даже названия официального у нее не имелось. На улочке этой в ветхих, перекособоченных, гнилого дерева бараках ютились и выживали семьи рабочих Путиловского завода. И уж такая у них была горькая и хреновая жизнь, что в какой-то момент, собравшись на общий сход, порешили они: «Всё! Хорош! Больше так жить нельзя! Надо улучшать имидж!»

Начать решили с имени, ибо «как вы яхту назовете, так она…», и переименовали свою безымянную улицу в Счастливую, после чего радостно выдохнули и стали счастья дожидаться. И таки дождались: сначала Великой Октябрьской революции, а еще через два года – октябрьского военного похода Юденича. Когда армия взбунтовавшегося генерала захватила Красное Село, деревянные бараки и домишки улицы Счастливой сожгли на фиг, дабы расчистить стратегически важный плацдарм для спешного сооружения красногвардейской артиллерийской батареи. Но, как вскоре выяснилось, поторопились. Поскольку Красная армия под чутким руководством Льва Давидовича Троцкого сначала притормозила неприятеля в районе Пулковских высот, а затем и вовсе накостыляла «юденической» ОПГ[55] по первое число.

Война закончилась, пушки зачехлили и увезли, а вот домишки на Счастливой так и не восстановили. Пропала улица, словно бы и не было никогда. И только в 1960-е годы, когда в этом некогда медвежьем углу города-героя Ленинграда началось интенсивное строительство «хрущевок», в память о былых жилищных проблемах рабочих Путиловского завода улицу в тогдашних новостройках назвали Счастливой. И теперь, в наши дни, живут здесь внуки и правнуки тех самых «счастливцев» и всё так же ждут: либо прихода Великой революции, либо похода очередного генерала. А вот счастья как не было, так и нет. Разве что за таковое принять обилие зелени в местных двориках и окрест – по нынешним временам в Питере то редкость немалая. А еще тихо было здесь, на улице Счастливой. Тихо и несуетливо. Вот за эту самую тишину Бугаец и любил их тесную, неудобную, с маленькой кухней, совмещенным санузлом и сидячей ванной «двушку» на четвертом этаже. «Наши хоромы!» – как любил он представлять свою квартиру нечастым гостям.

Как раз напротив этих самых хором, на установленной на детской площадке скамеечке сейчас сидели двое – «сиделые» Клим и Шпала. Они лениво поглядывали на осточертевший за эти дни подъезд и без особой охотки посасывали пивко из бутылок. Навыками контрнаблюдения никто из них не обладал, а потому ни конченый отморозок Шпала, ни чуть более врубчивый Клим не догадывались, что, пока они следят за подъездом, из припаркованного неподалеку «Вольво» внимательно наблюдают за ними самими…

– …Красавцы, ничего не скажешь! – вынес свое резюме Зеча, после того как они с Бугаем медленно проехали через двор, чуть ли не под самым носом у «горе-наружки» и зачалились неподалеку. Скрытые с одной стороны пышными кустами, а с другой – помойкой. – И где только Харламыч умудряется таких дебилоидов отыскивать?

– Позавчера эти же двое здесь в утреннюю смену сидели. Я их срисовал, когда в аэропорт собирался.

– Интересно, как им платят? Почасово или трудоднями?

– Работенка, к слову, непыльная, – заметил Бугаец и мечтательно задумался: – Э-эх! Мне бы сейчас сюда ВССК «Выхлоп» для бесшумной стрельбы!

– Полагаешь, снял бы? А не далековато?

– В самый раз! «Выхлоп» работает до шестисот метров.

– А магазин у нее на сколько?

– На пять, так что пацанам было бы вполне достаточно. Правда, тяжелая, зараза: с оптикой и глушителем почти семь килограмм весит.

– Во! Кажись, начинается! – встрепенулся Зеча, завидев выруливающий во дворик канареечный «уазик». – Молодца! Практически минута в минуту подъехали.

– «ППС Центрального РУВД», – прищурившись, прочитал Бугаец. – Какого хрена? Мы же в Кировском живем!

– Раздуплись, брателло! Кого Курт сумел, того и подогнал. Да и какая, на хрен, разница? Тебе не все равно?

– В принципе, всё.

– Тады сиди, не питюкай и не мешай мне смотреть фильму. Плохо только, что звука нет, – ненавижу немое кино!..

…Милицейский «уазик» остановился возле детской площадки, и из него неторопливо выбрались двое «пэпсов». Один – просто милиционер, но с автоматом, другой – сержант, но с голыми руками. Клим и Шпала посмотрели на них и настороженно, и неприязненно одновременно.

– День добрый! Сержант Васько! Ваши документы.

– А в чем проблемы, командир?

– Паспорт, будьте любезны.

Клим достал из заднего кармана засаленную потрепанную книжицу тугамента, протянул милиционеру, и тот, не листая, переадресовал его старшому.

– А ваш? – вопросительно посмотрел на Шпалу сержант Васько.

– Дома, на полочке лежит. Потерять опасаюсь.

– Понятно.

– Не, в натуре, а че за дела?! Сидим, никого не трогаем.

– Распитие спиртных напитков в общественном месте, – заученно пробубнил тот, который «автоматчик».

– Каких спиртных? Вы чего, мужики, пиво от водки отличить не можете?