Год 1914-й. Время прозрения

- О, Господи, Иосиф... - вздохнула Ольга. - Тата влюблена во вполне конкретного мужчину, но поскольку тот кристально верен своей супруге, она, как тут принято, вынуждена искать ему приемлемую замену. Да и не приличествует великим княжнам из дома Романовых уводить из семьи чужих мужей. Верботен! Запрещено!

При этом Ольга только пальцем в мою сторону не потыкала - мол, вот в кого на самом деле влюблена моя несчастная сестричка. Впрочем, товарищ Лилия появилась почти сразу. Хлоп! - и смотрительница подростковых Любовей уже тут. И, что характерно, позвал ее именно Коба, а не я.

-Так! - уперев руки в боки, заявила она, едва оказавшись в нашей компании. - Опять! Ну а вы-то, Ольга, куда смотрели? Разве не было видно даже невооруженным глазом, что на вашей сестре лежит тень миров Основного Потока, а потому, вырвавшись из душной дворцовой клетки, она торопится жить, любить и творить самые разные безумства, пока за вашей семьей не пришел старик Харон и не уволок ее в унылое царство Аида? Тьфу ты, пакость!

В ответ Ольга только пожала плечами. Мол, все она видела, но про тень миров Основного потока ничего не поняла, потому что у нее самой, захваченной процессом подготовки к будущему императорству, подобные ощущения отсутствовали напрочь, и она, исписывая толстую общую тетрадь заметками, с легкостью представляла себе, что будет делать в тридцатых, что в сороковых, а что в пятидесятых годах двадцатого века. А Лилия тем временем обратилась уже к самой Татьяне, успевшей покраснеть подобно срочно поспевшему помидору.

- Милочка, - сказала мелкая божественность, - ну разве ты не понимаешь, что впереди у тебя если не вечность, то очень длинная жизнь, мало от нее отличающаяся. Мой папочка спас тебя и сестер от ранней смерти, и теперь ты должна правильно распорядиться своей новой судьбой. Не стоит рвать незрелые плоды, потому что

от них бывает оскомина. Господин Рокоссовский нужен здесь совсем не для того, чтобы ты вышла за него замуж. Если это случится, желательно, чтобы к тому времени вы оба немного повзрослели и, не побоюсь этого слова, заматерели, а Константин еще и успел бы проявить себя на поле боя, чтобы никто не говорил, что свою карьеру он сделал в твоей постели. Негожа такая слава настоящему мужчине. Ну а об остальном мы поговорим с тобой наедине, как две добрые подружки. Идем!

Хлоп! - и Лилия с Татьяной исчезли, оставив Ольгу и Кобу в состоянии легкого обалдения. Ну а я к такому уже привык, да и Лилия в открытой части своего анализа все правильно разложила по полочкам, что откуда берется и куда потом пропадает.

- Ну, вот и все, - сказал я Ольге, - если кто и сможет наставить твою сестру на истинный путь и отучить от спешки в жизненных делах, так это Лилия. Она сама ждала своего суженого тысячу лет и, если бы не подвернулся удачный случай, ждала бы еще много раз по столько же. Чего-чего, а терпения олимпийским богам не занимать, терпеливее их только сам Создатель, для которого миллионы лет как один миг, а миллиарды как день. Что же касается товарища Рокоссовского, господина Дроздовского и некоторых других перспективных господ-товарищей из особого списка, то я уже получил согласие императора Николая Александровича и Великого князя Николая Николаевича на их временное прикомандирование к Артанской армии. Вот разберемся, кто есть кто, и начнем делить: кого, обучив, оставим в этом мире на подкрепление престола, кого заберем с собой, а кого скинем в отходы, ибо жить таким людям в цивилизованные времена и вовсе незачем. На этом на сегодня, пожалуй, все. Прошу меня извинить. Дела!

29 (16) августа 1914 года. Галиция, фронт от Сандомира до Равы-Русской.

Сражение при Раве Русской завязалось для командования 4-й австрийской армией абсолютно внезапно -в тот момент, когда ее войска, в том числе и переданный из состава 3-й армии четырнадцатый корпус, ожесточенно бились с войсками пятой русской армии тридцатью километрами севернее. Там, на линии фронта Люблин-Холмского сражения, от Юзефова на берегу Вислы до городка Сокаль на Западном Буге, обстановка вибрировала в состоянии неустойчивого равновесия. Генералам Данклю и Ауффенбергу казалось, что стоит бросить в топку сражения еще корпус, дивизию, полк или даже батальон - и весы победы склонятся на сторону австро-венгерской армии, а русские побегут, не останавливаясь, до Брест-Литовска и Варшавы.