Год 1942

Передовую мы передали по проводу, можно сказать, прямо в руки Карпову, и я попросил напечатать ее в завтрашнем номере газеты и доставить несколько сот экземпляров самолетом на Сталинградский фронт.

В передовой открыто и прямо говорилось о смертельной опасности, нависшей над Сталинградом. Выли в ней выделенные полужирным шрифтом слова: "Назад от Сталинграда для нас дороги больше нет. Она закрыта велением Родины, приказом народа". Когда газета с этой передовицей прибыла на фронт. Военный совет фронта приказал отпечатать ее отдельной листовкой и разослать во все полки...

Эта передовая запомнилась многим защитникам Сталинграда. Маршал Советского Союза К. С. Москаленко в своей книге "На Юго-Западном направлении" писал: "С Д. И. Ортенбергом я встречался еще в период обороны Сталинграда, где он побывал тогда вместе с К. М. Симоновым. Результатом его поездки была опубликованная в газете передовая статья "Отстоять Сталинград!".

Не могу не рассказать и об одном эпизоде, тоже связанном с этой передовицей. Через тридцать лет, в юбилейные дни нашей победы в Сталинграде, я впервые после войны с делегацией журналистов социалистических стран и других государств выехал в Волгоград. По памятным местам нас водила научная сотрудница музея, прекрасно знавшая все о Сталинградской битве. Привела нас на Мамаев курган к памятной стене и показала выгравированные на ней те самые слова из передовой статьи "Красной звезды": "Назад от Сталинграда для нас дороги больше нет. Она закрыта велением Родины, приказом народа". Под этими строками - ссылка на "Красную звезду". Экскурсовод рассказала историю этой передовицы, как она писалась, о листовках, о впечатлении, которое произвела передовая на защитников города. Упомянула и ее авторов. Можно себе представить волнение одного из "виновников" этой подписи...

Наш путь лежал на север от центра города, в 62-ю армию, на Мамаев курган. Тогда это была лишь высота, обозначенная на военно-топографических картах отметкой "1020". Здесь расположились командный и наблюдательный пункты армии. Здесь был начальник штаба генерал-майор Н. И. Крылов, герой обороны Одессы и Севастополя. Он исполнял обязанности командующего армией, мы были на кургане за несколько дней до прибытия В. И. Чуйкова.

Крылов встретил нас дружески. Как-никак, кроме всего, он - наш постоянный автор. Пригласил нас в свой блиндаж, если можно так назвать щель, покрытую сверху хворостом, поверх ее, не более чем сантиметров на двадцать, - земляная насыпь. Внутри тоже все земляное - земляная постель, земляные лавки и стол, на котором разостлана рабочая карта с отметками и стрелами. Когда неподалеку разрываются немецкие снаряды, на карту сыплется земля. Крылов сдувает ее и делает какие-то пометки.

В блиндаже мы застали члена Военного совета армии дивизионного комиссара К. А. Гурова, человека среднего роста, чернобрового, с выбритой до синевы головой. Крылов и Гуров вначале на карте, а потом и на местности ознакомили нас с боевой обстановкой. Хорошо видно, как немцы все ближе подходят справа и слева, в центре они были несколько дальше. В наступающих сумерках еще резче обрисовывалась линия переднего края - трассы пулеметных очередей, ракеты, разрывы снарядов. Бой не угасал ни на минуту. Шли тревожные донесения. На НП все в напряжении. Но по выражению лиц, интонациям, жестам чувствовалась готовность сражаться до конца.

На прощание Гуров сказал нам, чтобы мы обязательно заехали в 33-ю гвардейскую дивизию, выведенную для пополнения на левый берег Волги.

- Там, - сказал он, - вы соберете больше материалов, чем у нас.

Кто мог тогда знать, что Мамаев курган станет местом самых ожесточенных боев, что он будет весь перепахан снарядами и минами. Железа там было столько, что в сорок третьем году там не взошла трава. Кто мог подумать, что здесь будет сооружен величественный памятник-монумент героям Сталинграда, что сюда, на легендарный Мамаев курган, благодарные потомки со всех концов земли придут, чтобы склонить свои головы перед мужеством советского солдата.

На следующий день мы отправились на северную окраину Сталинграда, к Тракторному заводу. Дорога шла по центру города. Всюду разбитые, сожженные дома с пустыми глазницами окон, через которые, как сквозь решетки, просматриваются целые кварталы. Сгоревшие трамваи. Громадное количество воронок. Возле одной из них наша "эмка" остановилась. Симонов спустился на дно, а Темин успел щелкнуть "лейкой", и потом, когда мы смотрели этот снимок, фигура Симонова выглядела как в перевернутом бинокле - такой огромный и глубокой была эта воронка.

Людей на улицах мало, они перебрались в подвалы и пещеры, отрытые на откосах крутого волжского берега. Вот и Тракторный завод, первенец первой пятилетки. Он на военном положении. Люди здесь работают и живут. Главная и единственная работа - немедленный ремонт танков и пушек, прибывающих сюда с фронта.