Год 1942

Если посмотреть на крупномасштабную карту военных действий, легко увидеть, какой извилистой стала линия советско-германского фронта. На ней то наши выступы в немецкую оборону, например барвенковский, то противника в нашу, например ржевско-вяземский. Это были плацдармы, с которых позже развернулись крупные операции. Если же рассмотреть "пятисотку", там таких выступов (правда, меньшей площади) множество. Их во фронтовом быту называли по-разному: "аппендицитами", "языками", "балконами"... В дни стратегической обороны шли беспрерывные бои ради того, чтобы срезать вражеские или расширить наши выступы, занять более прочные и выгодные позиции. Об этих боях так называемого местного или частного значения - репортажи и корреспонденции наших спецкоров, конкретные, лаконичные. А хотелось подробно рассказать, что за этим стоит. Такое задание и было дано Симонову.

- Поезжай на Западный фронт, - сказал ему, - посмотри своим писательским оком, что и как там. Ассигную тебе целую неделю...

Вместе с Габриловичем и фоторепортером Минскером Симонов отправился в 5-ю армию. Оттуда - в стрелковую дивизию, где мы с ним побывали в феврале, в полк майора Гриценко. Вернулся он в редакцию и вручил мне большой, подвального размера, очерк "День, в который ничего не произошло". Написан он был не только обстоятельно, но и живо, со множеством деталей. Очерк воссоздавал картину тех самых "операций местного значения" во всей ее многогранности.

Симонов прибыл в полк, когда шли бои за рощу, где зарылись немцы. Ее здесь называли по-медицинскому "аппендицитом" и поступили с ней, как остроумно заметил Симонов, "по-медицинскому - именно то, что полагается с ней сделать: зашли вглубь и отрезали". Затем корреспондент стал очевидцем боя за другую рощу - "Дубовую". Схватка была жестокая, но "Дубовую" взяли. Полк улучшил свои позиции. Немцы потеряли свыше сотни убитыми и восемь пленными. Были и у нас потери: смертельно ранен политрук Александренко, увезли в госпиталь и майора Гриценко.

Словом, типичная картина боев местного значения. В масштабах фронта и армии такие бои мало что значили и, вероятно, в оперативных сводках не отражались.

Очерк понравился, но прежде, чем отправить его в набор, я зачеркнул симоновский заголовок "День, в который ничего не произошло" и поставил другой: "Обычный день". Симонов вопросительно посмотрел на меня. Я объяснил:

- Как ничего не произошло? А улучшение позиций? А сотня перемолотых немцев из весеннего резерва? А кровь наших бойцов?

Возражать Симонов не стал, но в Собрании сочинений очерку вернул старое название. В дневнике он рассказал, с каким чувством писал этот очерк, что думал тогда:

"Когда я писал, мне хотелось хоть в какой-то мере объяснить другим то, что было тогда на душе у меня самого. Ощущение повседневной тяжести войны, бесконечных людских трудов, со зрелищем которых было связано мое раздражение против бесконечно легкомысленных вопросов, которые ежедневно волновали многих московских попрыгунчиков и служили предметом обсуждения у "пикейных жилетов": "почему мы остановились?", "почему сегодня в сводке опять ничего не взяли?", "почему?", "почему?"... Да вот потому! Потому, что ради взятия этой, не обозначенной ни на каких картах, кроме пятисотки, круглой рощицы нужно всем, начиная от командира полка, еще в сороковой или пятидесятый раз за зиму рисковать жизнью, потому, что ради этого кому-то нужно умереть. И все это очень трудно, и особенно тогда, когда общий большой порыв наступления уже иссяк".

Прочитал я эти записи не после войны в книге "Разные дни войны", а в те же самые апрельские дни, когда Симонов в очередной раз принес мне листы своего дневника, чтобы я их положил в сейф. Он объяснил:

- Твой заголовок более точный. То, что в дневнике, ты все равно не напечатал бы. Но я хотел отвести душу и хотя бы в заголовке ответить "пикейным жилетам"...

* * *

Наша армия перешла к стратегической обороне. В тылу готовились резервы. Ковалось оружие. В войсках подводили итоги минувших операций, успехов и неудач, стремились глубже изучить сильные и слабые стороны гитлеровского командования. Наша армия готовилась к грядущему наступлению и вместе с тем к оборонительным боям; сомнений, что немцы начнут новое наступление, не было.

Это стало главным и для нас.

Фронтовые корреспонденты и ныне, в дни затишья, работают энергично и оперативно. Непрерывно идут в редакцию их корреспонденции, статьи, а также присылаемые ими выступления командиров и политработников всех родов войск. Вот названия материалов, анализирующих сильные и слабые стороны противника: "Что показали танковые атаки немцев", "Действия немецких минометов на равнине", "Артиллерия немецкой танковой дивизии", "Весенняя тактика бомбардировщиков врага" и т. п. Но большая часть статей посвящена анализу опыта боевых действий наших войск. Это тоже видно по заголовкам: "Защита флангов в наступлении", "Организация разведки", "Танки в прорыве блокады" и др.