Год 1943 - «переломный»

В недрах Наркомата с довоенных времен существовало Управление воздушно-десантных войск, а в его подчинении и в непосредственном подчинении Ставки всегда имелся десяток воздушно-десантных корпусов и отдельных бригад. Бойцы туда набирались отборные, и подготовку они получали специфическую. «Подготовка корпусов проводилась применительно к боевым задачам, решаемым в тылу противника, — сообщается в кратком очерке истории ВДВ. — Главное внимание уделялось одиночной подготовке, сколачиванию подразделений, частей и соединений и вопросам взаимодействия с войсками, наступающими с фронта… Каждый десантник, от бойца до генерала включительно, совершил от трех до десяти прыжков с парашютом с самолета». После этого, как правило, парашюты сдавали на склад, а десантников использовали как простую пехоту, бросая их под танки в Сталинграде или на защиту перевалов Кавказа.

В декабре 1942 года в Московской области на базе восьми воздушно-десантных корпусов и трех отдельных маневренных бригад было создано десять гвардейских воздушно-десантных дивизий, новое пополнение вновь учили тому, как с неба — и в бой. «Еженедельно проводились сложные комбинированные прыжки с парашютами и тактические учения, — вспоминает полковник М.А. Гончаров. — Все мы с нескрываемым волнением ожидали дня, когда десантные корабли поднимут нас в воздух и высадят где-то в глубоком тылу для выполнения сложного и ответственного задания».

Но и на этот раз крылатой пехоте «оборвали крылья» ради реализации «интересного оперативного плана». В начале февраля все десять воздушно-десантных дивизий были направлены на Северо-Западный фронт и включены в состав 1-й ударной, 1-й танковой и 68-й общевойсковой армий в качестве стрелковых соединений. Большинство из них все еще находилось в пути (к примеру, 4-ю воздушно-десантную дивизию подняли по тревоге 5 февраля, а в район Осташкова она прибыла 21 февраля).

Проверка Особой группы представителями Ставки показала, что, «хотя на картах все изображалось красиво и правильно», группа Хозина «не подготовлена к боевым действиям. Она еще не закончила даже свое формирование, сколачивание и обучение».

Поэтому наступление начали не те армии и не там, где планировалось. Первыми 15 февраля перешли к вяло-активным действиям и поиску противника соединения 11-й армии генерал-лейтенанта П.А. Курочкина и 53-й армии генерал-майора Е.П. Журавлева. 16 февраля генерал Хозин получил директиву Ставки «на разгром Ленинградско-Волховской группировки противника», которая требовала завершить сосредоточение Особой группы в исходном районе с тем, чтобы к утру 19 февраля быть в полной готовности к вводу в прорыв с ближайшей целью «захватить и удерживать город Псков». Однако основные ударные группировки Северо-Западного фронта, которые должны были перерезать рамушевский коридор и этот самый прорыв совершить, продолжали бездействовать.

Активность советских войск послужила для немцев сигналом к началу эвакуации. В ночь на 17 февраля дивизии 2-го корпуса, занимавшие оборону в восточной и северной части «мешка», начали организованный отход на первую из пяти промежуточных позиций. Высвобождавшиеся части укрепляли «стенки» коридора.

Лишь утром 19 января наше командование осознало, что в восточном секторе плацдарма немцев уже нет. В неторопливое преследование пустилась 34-я армия генерал-лейтенанта А.И. Лопатина. «Пехотой занимается то, что начисто очищено от противника нашей артиллерией, минометами и реактивными установками, — доносил в Ставку маршал Воронов. — Противник от этого огня несет, безусловно, большие потери, но и мы теряем людей и огромные материальные средства. Пехота несет значительные потери от огня противника потому, что лежит в исходном положении, очень неохотно подходит к разрывам своей артиллерии, чтобы сразу после переноса огня в ближайшую глубину вражеской обороны немедленно и стремительно атаковать позиции противника. Расход снарядов и мин непомерный, продвижение же за день боя исчисляется сотнями метров. Пехотное оружие используется очень плохо, даже при отражении контратак противника… Войска Северо-Западного фронта почти полтора года пробыли в обороне, к наступлению никогда по-настоящему не готовились. Прибывшие сюда формирования, недостаточно обученные и сколоченные, попали сразу в очень трудные условия, многие командиры, естественно, растерялись, не сумели во всех звеньях организовывать и проводить бой». Ну, ясное дело, для немцев валдайские леса — дом родной.

Особая группа Хозина развернулась в исходном положении и застыла в ожидании.