Год 1943 - «переломный»

А генерал Лаукс, прикрываясь арьергардами, беспрепятственно уводил свои войска на запад. В ночь на 20 февраля Сталин направил в адрес Жукова телеграмму: «Есть опасность, что ему удастся отвести свои соединения за реку Ло-вать и намеченная нами операция «Полярная звезда» может быть поставлена под угрозу срыва». Развернувшаяся в исходном положении Особая группа Хозина продолжала томиться в ожидании. 23 февраля перешла в наступление 27-я армия Трофименко. К этому времени демянского «мешка» уже не существовало, оставалось лишь «горлышко» рамушевского коридора, значительно укрепленное за счет отступивших войск. Наконец, 26 февраля, когда немцы уже завершали эвакуацию, двинулись в атаку Десантники из 1-й ударной армии. К исходу последнего дня февраля войска Тимошенко вышли на реку Ловать, потеряв убитыми и ранеными почти 34 тысячи человек, но так никого и не разгромив. Казалось, пора было вводить в дело Особую группу, но прорыв так и не состоялся, а внезапно наступившая оттепель окончательно перечеркнула планы освобождения Пскова и Нарвы. Сосредоточившиеся на исходном рубеже, танкисты обнаружили себя в болоте, по выражению Катукова, «по самую башню». Из Ставки последовал приказ: 1-й танковой армии грузиться в эшелоны и следовать на Центральный фронт. Группу Хозина окончательно расформировали 9 марта, передав 68-ю армию в состав Северо-Западного фронта.

Пришло время делать выводы: «Ясно было, что не следовало затевать здесь крупной операции. Нашей могучей технике нужны просторы, здесь же она увязала в болотах. Снова в душе накапливалось раздражение против тех, кто составлял красивые планы, не потрудившись изучить условия местности, пути сообщения, особенности климата… Мне думается, что нужно искать больших решений там, где мы сможем наиболее продуктивно использовать свою громадную и богатейшую боевую технику всех видов. Тогда обойденные нами леса и болота будут взяты одной только угрозой окружения в крупных оперативных масштабах… Крайнее беспокойство вызывает отсутствие нужных нам к весенне-летней кампании запасов самых ходовых снарядов и мин. Их расстреливают фронты, где по условиям лесисто-болотистой местности каждый убитый немец стоит тысячи снарядов и мин».

Тимошенко порекомендовали «для маскировки оперативного маневра» продолжать наступление и, как минимум, выйти на реку Полисть и овладеть Старой Руссой. У маршала еще оставалось чуть больше 400 тысяч бойцов и командиров. Вспомнив боевую молодость, он пытался таранным ударом пехотных масс пробиться от речки к речке. Однако двенадцать высвободившихся дивизий стали серьезным резервом для фельдмаршала Кюхлера, а десантникам 68-й й 1-й ударных армий пришлось без подготовки рвать позиционную оборону: «Перед фронтом (4-й воздушно-десантной) дивизии была организована сильно укрепленная линия обороны с несколькими опорными пунктами. Каждая высота представляла собой крепость с множеством дотов и дзотов. Местность на подступах к ним была покрыта минными полями, колючей проволокой и приспособлена для ведения круговой обороны. Многие опорные пункты связывались ходами сообщения. На участке прорыва дивизии противник имел 45 дзотов, около 150 стволов артиллерии, 70 шестиствольных минометов, около 40 малокалиберных зенитных пушек, из которых он бил по пехоте».

За две недели Тимошенко потерял 103 тысячи человек, затем 14 марта «сдал пост» генерал-полковнику И.С. Коневу. Больше Семену Константиновичу командовать фронтами не поручали, а перевели до конца войны в «координаторы» Ставки.

К 17 марта войска Северо-Западного фронта, уничтожая на страницах донесений «гитлеровских головорезов с эмблемой СС «Мертвая голова», преодолели 10–15 километров, вышли на реку Редья и дальше продвинуться не смогли.

Обе стороны зачислили себе в актив по победе. Немецкие авторы называют отход 2-го армейского корпуса из демянского «мешка» перед лицом многократно превосходящего противника «фантастическим достижением» и соответственно «провалом Тимошенко». Наши историки указывают на то, что в результате наступления был ликвидирован вражеский плацдарм, освобождена территория, а командование Вермахта было «лишено возможности усиливать свои группировки на южном крыле советско-германского фронта за счет группы армий «Север». Короче, 50 советских дивизий «сковали» 12 немецких. Или все-таки наоборот?

1-ю танковую армию Катукова 10 марта, еще в пути, передали в состав Воронежского фронта. В конце концов она осела в районе Обояни, так и не приняв участия ни в одном из сражений зимней кампании.

«Сколько раз мне вспоминались заманчивые, но неиспользованные оперативно-стратегические возможности на среднем Дону! — вздыхает маршал Воронов. — Вот бы туда… послать такие силы, как под Демянск, — туго пришлось бы Гитлеру и его компании!»