Год 1943 - «переломный»

«Полк бьется менее часа, а треть орудий уже выведена из строя. Поредели расчеты. Потери не столько от танков, сколько от авиации. Небо в безраздельной власти немецких пикирующих бомбардировщиков. Они то летают друг за другом по замкнутому кругу, то вытягиваются вереницей. Потом снова вертятся в хороводе, поочередно сбрасывая бомбы. И снизу к ним вздымаются столбы дыма, летят куски лафетов, бревна…»

На обояньском направлении 5 июля было зафиксировано 3160 самолетовылетов авиации противника, советская произвела 1322.

Командование 2-й воздушной армии, имея 400 боеготовых истребителей, распылило силы, не сумев организовать надежное прикрытие наземных войск. Оценивая работу «ястребков», заместитель начальника штаба ВВС Красной Армии генерал-лейтенант Н.И. Кроленко констатировал, что «в ходе боев имелись случаи, когда наши истребители находились не в тех зонах, где требовала обстановка, не искали противника, действовали пассивно или попросту утюжили воздух». В результате «отдельные группы бомбардировщиков получали возможность безнаказанно бомбить наши наземные войска». Старший офицер Генштаба полковник М.Н. Костин в докладе маршалу Василевскому отмечал, что истребительная авиация 2-й воздушной армии «позволяла бомбардировщикам противника организованно бомбардировать наши боевые порядки войск. Причина заключается в том, что наши истребители выполняли чисто пассивные задачи — прикрытие района расположения наших войск, патрулирование и непосредственное сопровождение штурмовиков, а активных боевых задач истребительная авиация не выполняла».

Штабы наземных соединений не имели прямой связи ни со штабами авиационных дивизий, ни со штабом генерала Красовского и вызывать истребители могли только через штаб фронта. И те прилетали, когда над позициями порхали лишь «бревна и куски лафетов», от артиллерийских полков оставались «одни номера», а противник обрабатывал уже другие цели. Вообще-то, при планировании операции предусматривалась высылка в штабы армий оперативных групп ВВС со средствами связи. Однако это не было выполнено. Тем более, не имелось авианаводчиков в передовых советских частях, наличие которых для немецких командиров являлось само собой разумеющимся.

«В первые дни наступления противника, — писал генерал Д.И. Турбин, — наша авиация почти не действовала. Особенно истребительная, которая, по докладу частей, вообще не вступала в бой с авиацией противника, поэтому противник, главным образом, добился успеха только потому, что имел большое преимущество в воздухе и на направлении главного удара давил все авиацией».

Вследствие этого большие потери несли советские штурмовики, а пикировщики Пе-2 из состава 1-го бомбардировочного авиакорпуса «мессеры» 3-й и 52-й истребительных эскадр вовсе заставили отсиживаться на аэродромах до конца операции. В среднем за все время боев каждый наш пикировщик совершал по одному вылету в три дня, и даже при такой интенсивности корпус потерял 20% машин. Для сравнения, 2-я и 77-я эскадры Ju-87, совершившие 5 июля 1071 боевой вылет, не потеряли ни одной «штуки», штурмовые части 2-й воздушной армии — в 220 вылетах лишились 27 «Ильюшиных».

По итогам оборонительного сражения представители Генштаба пришли к закономерному выводу, разительно отличающемуся от баек авиационных генералов о том, как они «господствовали в воздухе» со страшной силой, а фашистские летчики, испытав нашу мощь, «вели себя довольно неуверенно»: «Истребительная авиация 2-й воздушной армии, имея количественное и качественное превосходство в истребителях перед истребителями противника, вследствие плохого управления, слабой работы штабов и недостаточной организации, не смогла завоевать господство и превосходство в воздухе, полностью отдала инициативу в воздухе в руки авиации противника, не заслужила своей работой любви и уважения наших наземных войск… Пассивность в действиях превращала истребителей в беззащитных куропаток».

Приданная генералу Чистякову 26-я зенитная дивизия надежно прикрыть войска в полосе протяженностью 64 километра не могла, хотя зенитчики старались, сражаясь одновременно и с самолетами, и с танками противника. Майор Альфред Друшель, пилот FW-19GA-5, штурмовавший советские позиции со сверхмалых высот, вспоминал: «Они стреляли из всего, что имели, — автоматов, винтовок, пистолетов. Количество железа в воздухе было неописуемо. Я клянусь, что они бросали бы в нас подковы, если бы имели время снять их с лошадей!»