Год 1976, Незаметный разворот

- Хорошо, Колдун, - так же мысленно ответил я. - А сейчас давай ужинать. Всеми прочими делами займемся завтра с утра, ибо не зря говорят, что утро вечера мудренее.

Восемьсот тридцать первый день в мире Содома. Поздний вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Мудрости

Актриса, певица и жена Владимира Высоцкого Марина Влади

Я считала свою жизнь довольно интересной, и никогда не думала, что однажды она выйдет за рамки привычной реальности. Все, что произошло с нами, было похоже на немыслимый сон. Впрочем, даже и во сне такое не могло привидеться. Странное ощущение: вроде бы понимаешь, что все происходит на самом деле, но разум противится, настаивает, что такого просто не может быть... Чудес ведь не бывает - это я очень хорошо усвоила. Хотелось, конечно, в них верить. Хотелось, чтобы Володя бросил пить, чтобы у него была возможность давать концерты... Чтобы все мерзавцы, которые не давали ему хода, были наказаны и отстранены от своих должностей. Тогда Володя был бы счастлив. Тогда у него исчезла бы вечная необходимость продираться сквозь тернии, срывая ногти и выбиваясь из сил. Да, он жил на пределе, и я подспудно ощущала, что надолго его не хватит. Его энергия, бьющая через край, натыкалась на стены, и лишь некоторая ее часть способна была просочиться сквозь эти барьеры к людям. Увы, я занимала далеко не первое место в его жизни. Казалось бы: я - его жена, и он весь у меня руках. Но это не про Володю... Он не принадлежал мне никогда. И главным для него были его песни, его друзья... и та миссия, которая была ему предназначена. Он не говорил об этом прямо, но я ведь хорошо знала его - он догадывался, что он особенный и что именно ему начертано сказать миру нечто важное. Видя огонь, который в нем горит, я тоже понимала, что он любимец Бога, и мирилась со всем. Но в жизни дела обычно обстоят так, что таких, как он, просто стараются уничтожить, низвести - из ревности, из зависти, из страха. На тех, кто отмечен особой печатью, всегда стремятся набросить оковы, и в большинстве случаев это удается.

Поэтому я не скажу, что была счастлива, как может быть счастлива жена гения. Мой гений ускользал от меня - туда, куда доступ мне был запрещен: в свои мысли, в свой внутренний мир, такой разнообразный и причудливый, такой пронзительный и полный удивительных смыслов... И лишь для его друзей дверь туда была чуть приоткрыта, так что они могли лишь заглянуть. А ко мне он относился, как... как к какому-то трофею. Я думала, что понимаю его, но он так не считал. Его раздражали мои, как он говорил, «причитания» о том, что ему надо бросить пить. А у нас частенько возникали скандалы и серьезные ссоры на этой почве. В такие моменты он становился чужим и холодным. Тогда мне казалось, что он совсем не любит меня... И я винила во всем алкоголь. Я тешила себя иллюзией, что все изменится, когда он бросит свою дурную привычку: он станет ласковым и нежным, у него все наладится. И попытки были... Собственно, он осознавал свою проблему. Но попытки эти всегда кончались одинаково: он снова брался за старое.

Когда он начинал пить, я каждый раз ощущала какую-то внутреннюю дрожь. Трудно было сказать, чем все закончится. Когда он пил в компании с друзьями, то становился милым, галантным и остроумным. В этих случаях он почти всегда мог вовремя отодвинуть стакан и сказать: «Мне хватит». Но бывало так, что, под впечатлением каких-то неприятностей, он принимал алкоголь в огромных количествах, и ничто не могло его остановить. И после определенной стадии из его глаз начинало смотреть нечто чужое, темное, жуткое... В этом состоянии он мог влипнуть в историю, подраться с кем-то. А потом ничего не помнил и повинно бормотал, что «надо завязывать».

Тот день не обещал никаких эксцессов. Собравшихся людей я хорошо знала - никаких неожиданностей с их стороны быть не могло. Володя всегда был вынослив в плане выпивки, вот и в этот раз, когда все уже были довольно «тепленькие» (а некоторые даже и изрядно), он выглядел совершенно трезвым, разве что глаза блестели больше, чем обычно. У него было хорошее настроение, он шутил, «показывал» нам новые песни. И я думала: «Ну вот можно же просто приятно провести время с добрыми друзьями... Вот бы так было всегда...» Впрочем, его настроение могло и измениться - так уже бывало. И потому меня не отпускало некоторое напряжение.

Подобные посиделки случались у нас достаточно часто. Люди слетались к нам как мотыльки на огонек, чтобы пообщаться с Володей. Я видела, как они любят его, хотя и не все из них мне нравились. Он же неизменно был любезен и гостеприимен. Собственно, гости могли завалить к нам в любое время суток. Я это не одобряла, но Володя однажды строго обрубил меня: «Жен у меня может быть много, а друзья одни!». Сказал как отрезал, и я больше не пыталась поднимать эту тему.

Когда в дверь позвонили, я насторожилась. Среди новых гостей мог оказаться кто-нибудь, кто неосторожным словом способен «завести» Володю...

Мой супруг пошел открывать.