Возничий натянул вожжи, и низкорослая с широкой грудью гривастая лошадка остановилась, фыркнув. Следом за головной повозкой остановился и весь обоз. Вагон скомандовал:
— Занимай круговую оборону!
Ехавшие на повозках колхозники с колхозницами, действуя уже привычно и слаженно, принялись соскакивать на растрескавшийся асфальт дороги и рассредоточиваться вдоль поросших низким кустарником обочин.
Это была штатная ситуация, повторявшаяся перед каждым некогда населённым пунктом. Пятеро искателей ехали передовым дозором, осматривали лежавший на пути обоза хутор, поселок или станицу на предмет наличия в них засад, активности упырей и выродков и вообще всего подозрительного, после чего возвращались к занявшим оборону колхозникам и давали добро на проезд. А пока работала разведка, общинники, вооруженные в большинстве гладкостволом, отрабатывали тактику круговой обороны под контролем и руководством старшего обоза Микояна Вагана Ивановича, члена Комитета Безопасности Содружества, известного под прозвищем Вагон.
Непосредственно с обозом ехали шестеро искателей. Все с автоматами и пулемётами. Эти шестеро — среди них был и Саня Железный — были сейчас по сути сержантами. Они поддерживали в обозе дисциплину, помогали колхозникам советом, подбадривали крепким матерным словом и личным примером показывали, как и что следовало делать, чтобы, случись нападение, колхозники остались целы и живы, а осмелившиеся на них напасть — нет.
— Петрович, твою мать, ты чего голову высунул?! — послышался от обоза окрик одного из искателей. — Снайпер тебя уже бы упокоил.
— Татьяна! Прижмись к земле грудью! И попу опусти, тебя за километр видно! — кричал другой «сержант». — Увидят тебя выродки, перемрут от стояка!
— Так и хорошо же, что перемрут! — хохотнула женщина.
— Да Синица сам щас от стояка помрет! — задорно пошутил кто-то из колхозников. — Вон, третья нога из штанов уже лезет.
Раздался дружных хохот.
— Федька! Ружьё на Серёгу не наводи, балбес!
— Петрович! Ну ёклмн! Опусти лысину, говорю!
— Зоя молодец! Всем брать пример с Зои!
Вагон бросил быстрый взгляд на сноровисто залегшую на обочине с «Сайгой» крепкотелую фигуристую девушку с тугой толстой косой до пояса из хутора Прикубанского, потом на кобелировавшего поблизости молодого искателя по кличке Кот из того же хутора и усмехнулся в усы.
— Эй, товарищ, как тебя звать?.. Саня? Ну, значит тёзки мы… — это Железный, ответственный за пятую и шестую повозки, наставляет бойкого паренька с видавшей виды «Мосинкой». — Ты, Саня, всё правильно делаешь, удачно залег. Но только ты больше для себя удачно залег, а для отряда — нет. Тебе надо бы левее на пять метров переместиться… во-он за тот холмик с кустом, видишь?.. Вот. И сектор возьми на одиннадцать часов… Вот! Так-то лучше будет, тёзка!
— Серёга! Хорош трепаться с Федькой! Следи за своим сектором!
Где-то на хуторе протрещала длинная очередь.
— Всем внимание! — громко скомандовал Вагон, продублировав команду жестом.
Он откатил велосипед к обочине и прислонил к молодому деревцу.
Снова треск автомата и одновременно второго. Пара ружейных выстрелов.
— Железный, Кот, пеше ко мне! Синица — здесь за старшего! — Вагон скинул АКМС из-за спины и, сняв с предохранителя, взял в руки. — За мной, мужики! — приказал он подбежавшим искателям и лёгким бегом двинулся вдоль обочины к хутору. Железный с Котом побежали следом, держа автоматы наизготовку.
Минута, и трое искателей скрылись с глаз обозников в подступившем к дороге подлеске.
Стреляли ещё несколько раз, короткими скупыми очередями, где-то на западной окраине хутора, ближе к Крымску. Поэтому Вагон решил двигаться по главной дороге, она же улица Темченко, — так быстрее.