Год 2077-й

Дождь полил с ночи. Утром, когда «Степан Бандера» продолжил путь, ветер усилился, задул с порывами, то и дело гремел гром. От поворота перед Романовым скорость снизили до десяти-пятнадцати километров в час, поскольку бóльшую часть пути до Тбилисской ветер дул в правый борт «Бандеры», и во избежание опрокидывания пришлось спустить верхние паруса с обеих мачт и идти на двух нижних, развернув паруса наискось. Даже так корабль сильно кренился налево.

Четверо рядовых и сержант, находившиеся на крыше-палубе, вымокали до нитки в первые же минуты, как только заступали на дежурство. Но дождь был тёплый, летний, — не заболеют. Дежурили по часу, потом сменялись. Остальная команда и перебрасываемое отделение разведки «Молнии» все сидели на нижней палубе — внутри крытого семнадцати с половиной метрового железнодорожного вагона модели 11-1807-01, превращенного мастерами Инженерно-технического департамента Рейха в сухопутный корабль «Степан Бандера».

Капитан парусника рейхсмайор Велемудр и его первый помощник и штурман корабля лейтенант Светокол находились на своих местах, в кабине управления: Велемудр — в капитанском кресле, Светокол — в кресле рулевого.

— Через час будем на месте, — сказал Велемудр, глядя сквозь бронестекло на, пусть и медленно, но уверенно подминаемый парусником вымытый дождём асфальт дороги.

Дорога — прямая как стрела на протяжении последних пяти километров — тянулась среди заросших кустарником и редкими деревьями полей и вековых лесополос. Слева параллельно с дорогой от оставшейся позади Тбилисской тянулась железнодорожная ветка. Сейчас «железку» от дороги заслонила широкая — метров в сто — полоска леса, за которой по карте была ж/д станция Потаённый. Машин на дороге не было, — лишь несколько ржавых остовов валялись перевернутые в кустах у дороги. Это власовцы чистили дорогу, когда шли здесь первыми. В Ростове и его окрестностях этим обычно занимались недочеловеки из концентрационного лагеря, коих в необходимом количестве пригонял конвой, вдали же от Ростова дорогу расчищали сами команды парусников. Так что, экипажу «Бандеры» было куда легче, нежели экипажу «Власова», которому потребовалось пять дней, чтобы добраться до Ладожской от Нового Города. «Бандера» же вышел из Ростова 10-го и уже был почти на месте.

— По карте там дальше дорога поворачивает влево… под ветер встанем, — произнёс Светокол, кивнув вперед, где в километре уже был виден поворот. — Может даже быстрее доедем.

— Спешить не будем, — сказал капитан парусника. — Тише едешь, дальше будешь.

— И то верно.

Дождь ослаб и прекратился в течение пары минут, а ещё через минуту сквозь поредевшие тучи тут и там стали пробиваться лучи солнца.

— Ну вот, — довольно прокряхтел Велемудр, — скоро подсохнет.

Когда «Бандера» подъезжал к повороту, из спускавшейся сверху переговорной трубы раздался свист, — это вызывал сержант с верхней палубы. Светокол вытащил из латунного амбушюра пробку со свистком и произнёс в трубу:

— Слушаю, сержант!

— Господин лейтенант! — прогудела труба голосом сержанта. — Там впереди на дороге что-то есть. Примерно сто метров, левее…

Светокол тотчас присмотрелся в указанном внимательным сержантом направлении. В дороге была выбоина, закрытая каким-то то ли пластиком, то ли листом железа.

— Спускай паруса, сержант! — рявкнул штурман и плавно потянул рычаг общего тормоза, одновременно забирая чуть вправо.

Подминая широкими ребристыми колёсами от трактора К-700 подступавшие к дороге кусты, «Бандера» привычно прогудел тормозами и остановился в полусотне метров от подозрительной выбоины.

— Ну что, Свет, — произнёс Велемудр, — похоже, местные о власовцах уже знают.

— Думаешь то же, что и я, командир? — невесело усмехнулся Светокол.

— Думаю, — ответил рейхсмайор. — Пойдём, посмотрим…

Осмотр подозрительной выбоины не занял много времени. Оказалось, что таких выбоин было две — одна слева, другая справа. Просто правая была тщательно замаскирована кусками аккуратно снятого асфальта, а слева дорога просела, и во время ливня к выбоине устремились потоки воды, которые смыли асфальтовое крошево, оголив замеченный сержантом кусок пластика. Пластик прикрывал небольшую яму, в которую кто-то с явной любовью к минно-взрывному делу уложил примерно пятнадцать килограммов аммонала, щедро насыпав поверху ещё килограммов десять всякого мелкого железного лома, вроде болтов, гаек и гвоздей. Яма оказалась залита водой. Во второй, сухой яме было то же самое. Детонаторами обеих закладок служили привязанные к аммоналовым шашкам, по две на каждую закладку, осколочные гранаты Ф-1 с отпиленными у самой чеки спусковыми рычагами; чеки гранат были заменены на тонкие гвозди, привязанные проволокой к примитивным нажимным механизмам.

— С душой делали, — сказал Светокол, осматривая вскрытые ямы. — Если бы не дождь… хвала Перуну!.. наехали бы мы на эти подлянки.

— Наехали бы, — согласился Велемудр. — Причём на обе сразу…

Разлапистое дерево слева и сильно разросшаяся лесополоса справа образовывали в этом месте дороги как бы «бутылочное горлышко», за которым дорога плавно заворачивала влево.