Год Быка

Но постепенно и некоторые молодые квази москвичи, ново москвичи, невольно стали брать с них пример.

По полу вагона метро каталась бутылка из-под свинячьего пива. Народ шпынял её от себя, но никто не поднимал.

Платону стало забавно смотреть на занятие дураков, и когда злосчастная с ним поравнялась, он поднял её и вынес на своей остановке.

И он оказался в этом единственным, так как не любил, когда мусорят в его любимом городе, в его транспорте, в его доме, на его земле.

Платон продолжал играть в мини-футбол на дачном футбольном поле, естественным образом образовавшимся у кромки леса за забором ближнего к нему садоводческого товарищества.

Регулярности этого его любимого занятия мешали дожди, избыток желающих сыграть в футбол в выходные дни и периодическое побаливание левого бедра.

Платон по-прежнему забивал. И главным ассистентом в его голах был Алексей Грендаль. Платон тоже не оставался в долгу и возвращал его частыми голевыми передачами. Партнёры были довольны друг другом.

И только когда Платону приходилось играть с другими, молодыми партнёрами, те сразу все уходили в нападение, зная, то дядя Платон осчастливит их множеством голевых передач с различных, даже самых дальних уголков футбольного поля.

В таких играх он сам забивал реже, и то, часто не дождавшись паса, сам решал проблему гола.

Вот и в игре в понедельник, 3 августа, он свой второй гол забил после углового, поданного слева Алексеем Грендалем. Тот сделал паузу, разглядывая поджидающую мяч ватагу футболистов, и, увидев, что ближнюю штангу в этот раз никто из соперников не встал, переглянувшись с Платоном, подал мяч несильно, в недодачу, в ближний к себе район вратарской соперников.

Платон, конечно, не видел взгляда партнёра, но просчитал ситуацию и выскочил из скопища игроков навстречу передачи.

Принимая мяч слева, почти напротив штанги ворот противника, он чуть развернул корпус вправо, и, как бы пропуская мяч, в одно касание щёчкой правой ноги переправил его в незащищённый ближний угол ворот.

Неожиданно затрепыхавшийся в сетке ворот мяч вызвал восторг у партнёров.

Тут же Платон вспомнил и свой последний гол, забитый им в большом футболе тоже после подачи с углового слева.

Тогда, бывший воспитанник Фрунзенской «Алги» Александр Клименко, в то время его коллега по работе, мощно подал мяч от углового флага в центр штрафной, где часто занимал место, игравший в то время защитником, Платон Кочет. Но в этот раз он встал чуть дальше от центра, затопленной дождём, вратарской. Вокруг большой лужи разместились и другие игроки обеих команд. Описавший большую дугу мяч, мощно вонзился почти в центр лужи, обдав всех жидкой грязью, и вызвав доли секундное замешательство футболистов. Но ещё до приземления мяча Платону удалось угадать его траекторию, и смело шагнуть правой, опорной ногой в глубину лужи. И не успел мяч громко плюхнуться в воду, как Платон, не давая тому непредсказуемо отскочить, почти с отскока вонзил его вместе с грязью подъёмом левой ноги в сетку ворот противника.

И произошло это 14 июля 1982 года на верхнем, старом поле стадиона «Старт» в городе Реутове. Платон запомнил этот день по двум причинам.

В этот день родился его сын Даниил, и этот гол оказался последним в его футбольной карьере на большом поле.

Ещё до игры Платон знал, что родился сын. Ему в обед на работу позвонила тёща. Поэтому его радость от гола в честь новорожденного была, наверно, пропорциональна окатившей его из лужи грязи.

Видимо прилив нежных отцовских чувств от рождения ребёнка, некоторое умиротворение, надолго притупили в нём агрессивность и нацеленность на ворота противника.

В первые дни августа неожиданно рано пахнуло осенью. Поутру – холодная роса. С середины первой декады месяца ночью было уже всего шесть градусов тепла. Так поздно в этом году начавшийся купальный сезон завершился вовремя.

Из окна утренней электрички Платон наблюдал появление кое-где первых осенних красок, ещё слабо выраженных, робких, но уже заметных пытливому взгляду художника и поэта.

– «Ножку сыми!» – обратился Платон к сидевшему нога на ногу наискосок от него молодому кавказцу.

– «Ты же в вагоне сидишь, а не на ветке Баобаба!» – добавил он в ответ на сверкнувшие на него злобой недобро-напряжённые карие глаза парня.

– «А тут люди сидят!» – указал он тому на пожилого соседа, вынужденного неудобно поставить свои больные, старые ноги.

Гость столицы пока вынужденно подчинился.

Сколько же их понаехало к нам?! Ведь не едут в свои и провинциальные города России, тем более в деревни! Всем нужна столица! – начали в его голове мелькать шальные мысли.

А тут своих сынков и внуков в Москву дождаться никак не можешь! – сокрушённо заключил он.

Но заждавшийся отец и дед к счастью оказался не прав. Уже на следующий день его ждало сообщение об окончательно точном приезде к нему в этот раз семьи второго сына Владимира из Украинских Жёлтых Вод, с которым он не виделся почти с десяток лет. Внучке Диане уже было одиннадцать, а он всё ещё не был с нею знаком.