Год Быка

На следующий день, после лыж в субботу вечером, Платон по телефону отчитался о встрече с Татляном перед Александром и Егором с Варварой, на что та, тоже давняя его почитательница резюмировала:

– «А Татляна любят люди с тонким вкусом, как и он сам!».

На что Платон сообщил Егору:

– «А мне жена знаешь, что сказала! Вы с Татляном два сапога – пара! Как он поёт, так ты и пишешь! Обо всём, что видишь и чувствуешь; смело, дерзко, озорно!».

И действительно, этот вечер ещё больше возбудил поэта, дал ему ещё больше вдохновения.

На следующий день Платон послал по электронной почте четвёртое послание своему кумиру, приложив к нему ещё два стихотворения. Это были «Цирковой медведь»:

Однажды было, давным-давно,
Пожалуй, лет сто назад,
Бродячий цирк, или Шапито
Давал представлений ряд.

Но старый медведь уже занемог.

Болела его голова.
А от побоев он скоро слёг,
Вставая лишь иногда.

И нос кровоточил его от кольца.

И лапы болели давно.
Все ждали уже медведя конца,
Но он пока жил всё равно.

Зимой, отпущенный кем-то в лес,

Бедняга от голода слёг.
Он помощи даже просил с небес.
Никто ему не помог.

Погиб от нехватки людской доброты

Ни в чём не повинный медведь.
Всегда он людям служил от души.
И что теперь толку реветь?

Всегда всем любых, своих зверей

Прирученных надо любить.
Ведь даже нечаянно, как и людей
Свободой их можно убить!
Кому и когда свобода нужна
Судить не берусь тут я.
Но то, что двуликой бывает она,
О том надо помнить всегда!

А также «Бульвар детства моего»:

Рождественский бульвар!
В конце его стою,
Как памятник себе.
Я на него смотрю.

Правее, за плечом,

Церквушка на углу.
Но звон колоколов
Давно не на слуху.

Направо от меня,

За крышей, Отчий дом,
Где в детстве я себя
Запомнил в доме том.

А дальше, по пути,

Ходил я в первый класс.
Напротив, перейти –
Травмировался раз.

Спускаюсь вниз опять.

Охватывает страх.
Не крутизны боюсь.
Бульвара вижу крах.

Внизу – бульваров крест,

На Трубную вхожу.
Вокруг неё, в окрест,
Внимательно гляжу.

И, обернувшись, вспять,

Я на бульвар вхожу.
Но сходство я опять
С былым не нахожу.

Прощай, бульвар, прощай!

Другим ты хоть и стал.
Меня не забывай!
Любить я не устал!

Платон ещё раз перечитал своё послание кумиру. Стихотворение «Цирковой медведь» получилось в унисон с песней «Белый медвежонок», а «Бульвар детства моего» навеял, как и песни Жана Арутюновича Татляна, ностальгию.

Он мечтательно задумался, представляя, как маэстро поёт свои песни на его слова. Но в голову поэта приходили только уже знакомые мелодии. Он давно понял, что новая музыка у него из ушей не льётся, а только старая, а вот слова, действительно новые – слова, слова, слова…

В один из моментов Платона вдруг осенило: а ведь в песне слова должны рифмоваться не столько между собой, а сколько с музыкой, даже больше с музыкой, как у Татляна!!!

Да! Это был настоящий маэстро, кумир! Воистину, золотой Жан!

Глава 3. Зрелый возраст

А на второй день, также катаясь на лыжах, и естественно всё ещё находясь под впечатлением от позавчерашнего концерта, лишь сожалея, что на концерт он не взял фотоаппарат, Платон сочинил ещё одно стихотворение, назвав его «Кочет блюз» по аналогии и под музыку песни Жана Арутюновича «Русский блюз», и к счастью вовремя записав его на диктофон: