Год черной змеи (СИ)

До начала рабочего дня оставалось немного. По улицам густо валили блеклые не выспавшиеся серые лица. Тяжело гремели, перестукиваясь на стрелках, переполненные трамваи. Механически переставляя ноги, прохожие стремились в свои неисчислимые конторы. Все было скучно обыденно, размеренно, но, как известно, всему, даже самому хорошему, когда-то приходит конец. Вот упала одна капля, вторая. Единичные удары перешли в беспрерывный шум, подобный тяжелой поступи громыхающего на стыках тяжелого товарняка. Миг и ливень сердито грохочет миллионами молоточков по жестяным крышам оконным стеклам, асфальту тротуаров. Смесь еще почти летнего солнца и внезапно прорвавшейся к городу крохотной стайки дождевых облаков породила удивительное сочетание полыхавшего во все небо солнца и изливающихся с неба теплых струй. Спрятаться от хлынувшего дождя право негде. С одной стороны улицы тянулся нескончаемый забор стройки, а стоявший напротив дом негостеприимно щурился рядами окон, без какого либо намека на подъезд. В эти минуты не всякий смог бы любоваться красотами города и восхищаться очарованием барельефов подобно многочисленным книжным героям.

Максим приподнял фуражку, с досадой взъерошил рукой волосы и огляделся. Согнать вырвавшуюся на свободу открытую обаятельную улыбку удалось с трудом. Даже непогода не могла испортить настроение. К своему собственному удивлению он совершенно не волновался, а наоборот чувствовал некое радостное предчувствие присущее первоклассникам, а не выпускникам.

Кое-как расположив над головой многострадальный поношенный портфельчик, Максим беспрепятственно перебежал пустынную улицу устремился к распахнутому зеву подворотни.

Тут надо отвлечься и уточнить, что в те скупые на вещи времена, о которых идет речь, центр города был совершенно иной. Лендлизовские машины износились, отечественных автомобилей еще очень мало, а гужевой транспорт уже изгнан. Так что искать регулируемый пешеходный переход не было никакого смысла. Редкие экипажи настолько нечасто оказывались на малозначительных улицах, что не создавали препятствий торжествующему племени пешеходов, еще не ведавших о скором помещении в тесные труднопроходимые резервации.

Вокруг толпился скрывающийся от непогоды народ. Оказавшись среди незнакомых мальчишек, одетых в полувоенные серо-синие гимнастерки и девчонок в мышиных платьях с черными фартуками, Родин слегка успокоился. Несмотря на скуповатую цветовую гамму, он почувствовал себя среди своих.

До входа в школу оставалось всего ничего. Пробеги мимо нескольких домов и ты уже под навесом широкого парадного крыльца. Все так, да только за эти считанные метры под нахально хлеставшими водными струями можно было промокнуть насквозь. Толкотня в спасительном чреве подворотни меж тем все возрастала. Немногочисленный поток смельчаков из младших классов смело бросавшихся в объятия стихии не компенсировал число прибывавших. Переждать заряд непогоды труда не составляло. Минут через двадцать ливень вовсе должен был сойти на нет, но безжалостные стрелки часов все ближе подступали опасному рубежу, за которым могли начаться многочисленные неприятности.

Меж тем, взглянув на притихшую в нерешительности водобоязненную толпу, мимо горделиво следовали немногочисленные обладательницы зонтиков. Свысока поглядывая на хлопающий глазами малолетний плебс, патрицианки из старших классов, словно ледокол, прокладывали путь мимо опасливо перебиравшей ногами оравы. По пути они обрастали подругами и далее следовали двойками или тройками, в зависимости от длинны зонтичных спиц.

Незваные хитрецы пытались пристроиться рядом и отвоевать кусочек суши над головой, но частенько их попытки заканчивались изгнанием из благословенных мест.

Завоевавший относительно комфортное местечко в отдалении от брызг Родин уж было решился ринуться в забег, но краем глаза заметил изумительно миловидное личико. Самое привлекательное в нем было то, что его обладательница была Родину знакома. Узнать Машу, встреченную им в жилконторе не составляло труда. Даже там, в самом сердце канцелярской твердыни, где чувства застывают словно погруженные в морозильную камеру она сумела обратить на себя внимание. Стройная девчонка, на которой потрясающе ладно сидела аккуратная школьная форма, мазнув по Максиму яркими глазами редкого почти изумрудного цвета, держала над головой матерчатый купол и бесстрашно шла под ливенем. На удивление к ней никто не пристроился. Шаг, два и ловкая фигурка, держащая изогнутую рукоять в левой руке, отгородилась водопадом от робкой толпы.

Машенька тоже заметила Максима, но не подала вида. Надо сказать, что последние дни она мечтала и фантазировала, то есть предавалась своему привычному занятию. По сути это было своеобразным бегством от действительности. Так бы и оставалась она со своими иллюзиями еще черт знает сколько времени если бы не Лидия Антоновна, заставившая Максима обратить на нее внимание.