Год Чёрной Обезьяны

Беляков развернулся и покорно двинулся по коридору.

— Куда? — Он не оборачивался, ожидая в любой момент получить пулю.

— В ванную! Я тебя там запру.

Когда задвижка равнодушно звякнула за спиной детектива, тот поинтересовался:

— А как я потом выйду?

— Дверь сломаешь, — бросила Лена.

Она быстро оделась. Сунула за пояс беляковский «Вальтер».

— Возьми денег, — вдруг услышала из ванной, — в кармане плаща, во внутреннем.

Лена удивилась.

— За что?

— Просто так возьми.

Потом Беляков добавил:

— Возьми потому, что у тебя — нет, а у меня — много…

Аргумент прозвучал убедительно. Лена, покопавшись, нашла увесистую пачку купюр.

— Что, все?

— Все бери, — ответил Беляков без интереса. — И возьми еще на вешалке пуленепробиваемый жилет. Пригодится.

Лена спрятала в карман деньги, взяла в охапку жилет и раскрыла дверь ванной. Беляков увидел нацеленный на него пистолет.

— Замочишь меня на прощанье?

Лена медленно покачала головой.

— Зачем? Ты уже и так труп…

Она повернулась и, не опуская дула, распахнула дверь на лестничную площадку. Там было сейчас пусто. Где-то внизу гудел лифт. Лена шагнула туда в темноту и пропала. Беляков стоял, спрятав руки в карманах и слушал, как таяли вдалеке шаги.

Экскурс в прошлое.

— …то, что алкоголик — элемент антиобщественный, пережиток буржуазного общества, вы, дети, конечно, знаете. — Светлана Георгиевна обвела своими маленькими глазенками класс. — Я вам хочу рассказать о другом. О том, как пьяница губит не только себя и свое здоровье, но и здоровье детей. Ведь у них дети потом рождаются умственно неполноценными. — Учительница внимательно посмотрела на Артемину. Кто-то с соседних парт радостно и зло захихикал. — И главное, что вы должны понять — они не виноваты, что родились такими. — Глаза у учительницы были добрые, как у ласковой мамы… — Вы все должны помнить: то, что родились нормальными, это — счастье. — Светлана Георгиевна продолжала разглядывать Лену.

Одноклассники злобно шушукались. Слышался чей-то смех.

— Артемина! Про тебя!

— Артемина!

Лена сидела, собравшись в тугой комок. Не отрываясь, глядела в стену. Она старалась не видеть обезьяньи физиономии.

— Да, дети, — Светлана Геогиевна покачала головой печально. Она смотрела уже не на Артемину, а в класс. — Когда ребенок ненормальный, когда ребенок умственно неполноценный, это большое горе для родителей. — Казалось, она заплачет сейчас. — Очень большое, ребята, горе…

… Офис фирмы «Поиск» размещался в небольшом частном домике, неподалеку от Красной. Беляков в свое время подмазал нотариуса, и хозяин строения узнал, вдруг, что оно ему больше не принадлежит. Многомесячные хождения по судам больного семидесятилетнего пенсионера ничего не дали и окончились на тихом смиренном кладбище за чертой города.

Беляков владел собственностью уже больше года. Вход украшала строгая официальная табличка с трепещущим на ветру демократическим флагом и надписью: «Частная детективная фирма „Поиск“. г. Краснодар». Рядом курил, примостившись на облезших ступеньках здоровенный рыжий детина. Под курткой за поясом у него, на всякий возможный случай, торчала рукоятка газового пистолета. Мера предосторожности эта была продиктована самой жизнью. Любой местный урка мог позариться на недешевую аппаратуру, что стояла в офисе.

Сейчас глава фирмы сидел, развалившись вальяжно в своем директорском кресле и давал интервью местной краевой газете в лице короткоподстриженной брюнетки. Он улыбался и томно глядел на молодую девушку, чем приводил ее в смущение. Статья была оплачена. Редакция получила деньги, и ей оставалось выполнить свою часть рекламного договора.

Беляков рассказывал, а в столе у него крутилась пленка вделанного туда портативного магнитофона. Сыщик никому не верил на этом свете и хотел после иметь запись. Магнитофон он включал всякий раз, как кто-нибудь входил в кабинет.

Стрелки часов над головой сошлись вместе и показали полдень.