Год Единорога

— Здесь нам нечего больше делать, — согласилась Кильдас. — Посмотрим, что это за счастье, за которое мы только что пили, ожидает нас.

Мы вышли наружу и стали спускаться вниз по тропе в плотное облако тумана, скрывающее все, что находилось внизу. Но дорога была ни крута, ни тяжела. Остальные девушки следовали за нами, шуршащие подолы их платьев не касались земли, а фата невесты скрывала лица. Ни одна из них не задержалась и не повернула назад, никто из них не выказывал никакого страха и мы молча продолжали свой путь.

Рог прозвучал трижды. В первый раз, когда мы отправились в путь, во второй раз, когда мы миновали перевал и теперь вот в третий раз. После третьего звука рога туман перед нами расступился, словно разведенный в стороны чьей-то гигантской рукой и мы вышли на площадку, где была весна, а не зима. Короткая трава здесь была сочной и мягкой. Ворота из кустов образовывали входную арку и на этих кустах висели маленькие белые и желтые цветочки, напоминавшие колокольчики, и от них исходил сладкий запах, такой же, как от венков невест.

Не было видно ни одного человека; вместо них мы увидели лежащие тут и там на траве плащи-накидки и некоторые из них были словно нарочно отброшены в сторону. Эти накидки были сделаны из тончайшей ткани и покрыты драгоценными камнями, каких никто из нас никогда не видел. Каждая из этих накидок отличалась от другой, хотя и едва заметно, потому что на всех них было столько узоров, что разбегались глаза.

Мы молча стояли и смотрели. Но чем дольше я глядела на то, что было передо мной, тем больше странное ощущение охватывало меня: мне казалось, что я вижу вторую картину, словно скрытую первой. Когда я концентрировала свое внимание на какой-нибудь части этого зеленого лужка, на цветущих кустах или даже на какой-нибудь накидке, радостное великолепие красок блекло, и я видела что-то совсем другое, что выступало наружу из-под всего этого.

Не было больше зеленой травы, а только коричневая зимняя земля и пепельно-серая поросль, такая же, как на равнине, по которой мы ехали день назад. Не было никаких цветущих кустов, а только голые, колючие, без цветов, ветки. И накидки — покрытые сияющими драгоценными камнями, которые образовывали узоры, напоминавшие ряды каких-то странных рун, (они не имели для меня никакого значения) и все эти накидки были такого же серого цвета, как и земля, на которой они лежали.

Чем дольше я на них глядела, сосредотачивая свою волю, тем больше бледнело все это колдовство. Взглянув на своих спутниц, я заметила, что они видели только то, что было на поверхности, и не видели того, что скрывалось под всем этим. И лица их были открыты. Они выглядели такими счастливыми, что я поняла: никакое мое предупреждение не сможет сломать их убежденность, да я и не хотела делать этого.

Они оставили меня, сначала Кильдас, а потом Сольфинна и другие. Они пробежали мимо меня на этот заколдованный луг и каждая из них подобрала одну из накидок, привлекших их своим великолепием, которое однако, было только видимостью.

Кильдас нагнулась, и, подобрав одну из накидок, накинула ее себе на плечи и грудь; на этой, светящейся голубыми огнями накидке, было вышито драгоценными камнями сказочное животное. Двойное зрение, пришедшее ко мне, ушло, и я теперь только изредка могла видеть то, что было скрыто колдовством от глаз других. Девушки прижимали к себе накидки как бесценные сокровища и быстро шли дальше, словно увидели свою цель и теперь старались как можно скорее достичь ее. Они подошли к кустам, прошли через арку и исчезли в облаке тумана, висевшего по ее другую сторону.

Сольфинна тоже сделала свой выбор и исчезла. Эдит и остальные последовали за ней, и я с испугом поняла, что осталась одна. Мое двойное зрение нагнало на меня страх, но дальнейшие колебания могли быть опасными. Но я все еще смотрела на оставшиеся накидки; их оставалось совсем немного, и их иллюзорная красота постепенно исчезала и все они стали казаться мне одинаковыми. Нет, не совсем одинаковыми, решила я, рассмотрев их повнимательнее, потому что ряды рун на них были различной длины и ширины.

Одна из накидок лежала несколько в стороне от остальных, в углу, почти на самом краю площадки. Руны на ней не образовывали единого узора, а были разрозненными. Некоторое время я старалась воспринять их колдовство, разглядеть зелено-голубую, крылатую фигуру, сотканную из драгоценных кристаллов. Но это видение было настолько беглым, что в следующее мгновение я уже не знала, на самом ли деле видела все это. Однако я чувствовала, что эта накидка притягивает меня, по крайней мере, она притягивала мой взгляд сильнее, чем другие. И чтобы не вызвать подозрений я должна была сделать свой выбор немедленно. Но почему я так подумала, — не знаю.

Я пересекла мертвую, мерзлую землю, подняла накидку и прижала ее к себе, потом прошла через голые кусты в холодный туман, оставив позади себя лежащих на земле десять накидок; их колдовство и краски на них исчезли.