Год гражданской войны

Если честно, я не знал, как на это реагировать. На меня напал ступор. Старушка стояла за моим правым плечом и периодически смотрела в никуда. Я медленно начал двигаться ко входу, ожидая продолжения беседы, но старушка молчала. Я скрылся за дверьми здания и успокоился. Затем я набрался смелости и посмотрел через окно на улицу и увидел, как старушка все ещё стоит там и вращается как вентилятор – из стороны в сторону. Я спрятался и затем поднялся в редакцию. Мне на встречу по лестнице спускалась Лера, видимо, покурить.

– Не ходи туда, там пока какая-то бабка сумасшедшая стоит. Заявляет, что я хочу её убить. Городская сумасшедшая, наверное.

– Ой, я с такими общалась часто, у меня пол-подъезда было. Либо сумасшедшие, либо алкоголики. В нашей стране не разговаривать с сумасшедшими нельзя.

– Это почему?

– У меня как-то друг был, в Голливуд уехал со своей короткометражкой. Пишет, значит, что его там чуть ли не на руках носят, все время встречи с продюсерами, крупные проекты предлагают. А потом он вернулся ни с чем. Он просто не понял, что его послали. Они там умеют. У них фраза «Нам надо как-нибудь вместе поработать» или «У вас очень интересные идеи» означает – «Вы нам не нравитесь». Но любой человек, получивший отказ, завтра может стать популярным, никогда не знаешь наверняка. Поэтому в Америке никому не отказывают напрямую. А у нас нельзя отказывать сумасшедшим. Я вот брала как-то интервью на ярмарке у мужика, который деревянные ложки делал. С виду – нормальный мужик, а как говорить начал – псих полный. Рассказывал, что молодежь пошла не та, их телевизор зомбирует. Я всего пересказывать не буду – бред, короче. И что ты думаешь? Он нашел какую-то учительницу в школе, вышел на конкурс городских проектов, получил денег на открытие школы ложкарей, а потом при администрации создали Комитет возрождения национальных традиций, а он его возглавил, с мэром на короткой ноге, так сказать.

– Да, бывает. Вряд ли эта бабка, конечно, выбьет себе комитет хотя бы по вязанию, но всё же.

Лера уверенно направилась на улицу, а я пошел по своим делам. Вечером того же дня я оставлял закладку близ какой-то теплоцентрали. Я огляделся по сторонам – никого не было. Только какие-то ласточки все время летали над головой. Я опустился под трубу, взялся за кирпич и отодвинул его в сторону. Там лежала сложенная вчетверо записка. Я на секунду замешкался, потому что подумал, что закладкой воспользовался ещё кто-то другой, но затем решил, что записка, возможно, предназначается мне. А если что, я ее верну. Тогда я взял листок и засунул его в карман. Свой отчет я положил под кирпич, а затем ушел.

Мне пришлось идти 10 минут, прежде чем я нашел хоть один работающий фонарь. Я встал под ним и достал записку. Она действительно была для меня. Матвей Александрович сообщал мне, что они заметили активность в аккаунте Леры. В связи с этим мне полагалось узнать подробности того, как и где она вышла в интернет, а также что она там видела и кому писала. «Быстро работают», – подумал я и убрал бумагу в карман.

Когда я вернулся к отелю, Юра, Игорь и Лера над чем-то весело смеялись и курили перед входом.

– Ты где был? – спросил Юра.

– Да так, гулял, – ответил я. – А чего такого смешного? Или я не пойму?

– Нет, нет, ты-то как раз поймешь.

– Тут подхватила Лера.

– Не, с нас все взятки гладки, мы ни при чем.

Аркадий был прав – новость про депутата Митрофанова быстро сгинула в бурном и хаотичном потоке событий. Зато появилась другая новость, точнее, мем. Во время трансляции футбольного матча, когда наша сборная в очередной раз проиграла, режиссёр прямого эфира взял не тот кадр. Когда наши футболисты потеряли мяч, а нападающий сборной Португалии как нож сквозь масло прорезал нашу оборону, режиссёр взял кадры, где мэр Евгений Кудряшов сидит на трибуне, смотрит игру и широко улыбается во все зубы, словно собирается убить Бэтмена. И пусть этот план длился всего пару секунд, в Интернете очень быстро наделали мемов с моим довольным лицом. Аркадий показал их Юре и Лере, а потом ушел бухать.

Я поднялся в свой номер. Ильи не было. Тогда я решил сесть за отчет о том, как Лера взяла планшет Аркадия и зашла в интернет. И только я написал это на бумаге, как вдруг понял, что для Леры это ничем хорошим не обернется. А мне не хотелось бы подставлять ее. Если мои слова имеют для Матвея Александровича хоть какое-то значение, то он использует их против нас. Впредь надо бы осторожнее писать ему о нас. Я взял листок и начал: «Насколько мне удалось узнать, Валерия не выходила в интернет. Судя по моей информации, это сделал Аркадий, у которого было плохое настроение. Он был на нее зол и хотел написать у нее на страничке какую-нибудь гадость, но не стал. Вот так.»

Глава 18: Закладка

Утром, после лёгкого завтрака из каши с сосисками, мы отправились в лес. В магнитоле у водителя играл снова какой-то блатняк. Лирический герой, как я понял, поддался очарованию зеленых глаз следователя и пишет ей письмо:

«Я встретил тебя в КПЗ

Ты начальник шестого отдела