Год гражданской войны

– Если это первый вопрос, то мой ответ – да.

– Нет, это не первый вопрос. Первый вопрос звучит так, – он открыл папку. Я попытался в нее заглянуть, но у меня ничего не вышло. Шпионский навык чтения перевернутого текста я так и не освоил. – «В стране проходят выборы. За представителя какой партии вы будете голосовать?»

– Да я на выборы не хожу, – выпалил я не подумав.

Повисла неловкая пауза. Моя судьба могла решится не в мою пользу просто потому, что я не сдержался.

– Это правильный ответ.

Инквизитор сделал какую-то пометку в бумагах. Я же сел смирно и решил сосредоточиться, чтобы в следующий раз дать обдуманный ответ. Стопка папок передо мной меня немного смущала.

– Второй вопрос: «По телевидению проводится „горячая линия“ с президентом страны. Вы хотите задать вопрос. Ведущий дает вам слово. На что вы ему пожалуетесь?»

– А меня не накажут за мои слова?

– Нет, никаких последствий для вас не будет.

На что я жалуюсь… На плохие дороги, наверное. Но если вдруг я живу в городе с хорошими дорогами? Нет, такого не бывает. На высокую стоимость услуг ЖКХ. Но они никогда не станут ниже, сколько не жалуйся. На полицейский произвол. Рыба гниет с головы, нельзя же жаловаться голове на шею. На плохую медицину. На низкие зарплаты. На коррупцию. Точно, пожалуюсь-ка я на коррупцию! Ведь никто с ней не борется, но любит говорить, что борется. И президент будет рад в очередной раз заявить, что задушит «эту гниду на корню». И народу понравится. И заголовки хорошие будут.

Я уже собирался открыть рот, но вспомнил тот бойкий ролик, который сделали подопечные Аркадия для молодежного воспитания. Тот, который о патриотизме и русском характере. Я подумал, что эти ребята, кажется, мыслили правильно. Они, возможно сами того не подозревая, уловили дух времени. Вот чего не хватало мне. Наверное, это дух времени помог мне с первым вопросом. И теперь я снова должен был положиться на него.

– Я… Ни на что не жалуюсь, всем доволен.

Инквизитор заглянул в журнал.

– Я засчитаю этот ответ, хотя вы могли бы ещё поблагодарить президента за ваше благополучие и стабильность. Вы готовы к последнему вопросу?

– Если это… да. Просто да.

– Хорошо. Тогда последний вопрос: «Кто виноват в тяжёлом положении страны?»

Я ждал, что дух времени снизойдет на меня сразу же, но этого не произошло. Ответы на первые два вопроса отрицали сами вопросы, но тут, мне показалось, нужно было дать конкретный ответ. И какой? Самый очевидный вариант – Запад. Он виноват во всем и всегда. Злой Запад, как усатый негодяй в старом вестерне, разрушает наши духовные скрепы, истончает наши семейные ценности, насилует наших детей своей поп-культурой и Интернетом, который был придумал ЦРУ, чтобы распространять в России порнографию и свободомыслие. Кого же ещё винить?! Мы никогда не будем винить себя за наши проблемы. Всегда виноват кто-то другой. Другие страны, другие правительства, другие спецслужбы. И на кого я должен свалить вину в этот раз… Если я сейчас беседую с агентом спецслужбы, значит, я должен мыслить, как агент спецслужбы. Хотя это бред. Что бы на моем месте сказал Матвей Александрович? Я вспомнил его ответ.

– Ясно кто, – ответил я. – Геи.

Инквизитор нахмурился и постучал ручкой по папке.

– Это ваш окончательный ответ?

– Нет, простите. Пидоры.

Инквизитор сделал ещё одну пометку и снял очки.

– Это правильный ответ. Теперь правильный.

Он надел очки и захлопнул папку.

– Знаете, с вашими коллегами мне повезло меньше. Я передам ваше дело комиссии, она примет решение. Я ничего не могу вам обещать, но мои рекомендации будут на вашей стороне. Если все сложится удачно, вам дадут возможность привести себя в порядок, а вечером вас посадят на самолет до Москвы.

– Я вообще-то из Нижнего Новгорода, денег у меня нет. Можно меня как-то в Нижний отправить?

– Мы предоставим вам возможность решить этот вопрос самостоятельно.

– Я не стал с ним спорить. Он велел мне встать, а затем вывел меня к конвойным, которые проводили меня до палаты без заламывания рук. Я уселся на плацкартный матрац и не мог ни на чем сосредоточится. Мыслей в голове не было. Просто хотелось не двигаться.

Затем я увидел в углу комнаты какое-то углубление, а в нём что-то цветное. Я подошел к стене и присел на корточки. Мне показалось странным, что я не понял этого сразу – там был мусор. Там были какие-то «бычки», кусочек целлофана и какие-то комки грязи.

Через час за мной снова зашли. Ребята повели меня в другую комнату. В ней было очень светло и свежо, потому что почти все окна были открыты.