Год Грифона

Она подошла к площади, на которой шумел небольшой базарчик, приценилась к засахаренным орешкам, но торговец, который слышал вчера ее пение, насыпал ей их в тряпичную кошелку даром, заодно выяснив текст одного из куплетов, что она пела вчера. Карми негромко напела неясное место, и торговец, запомнив слова, добавил еще полдюжины сухих абрикосов.

Потом Карми, пройдя по базарным рядам, купила ранних летних ягод в небольшом берестяном коробке и сьела тут же, на рынке, глазея на драку бойцовых петухов. Шэрхо решил, что вполне может позволить ей эти невинные удовольствия; он подошел к ней только потом, когда она, уйдя с рынка, углубилась в пустынный узкий переулок.

Шэрхо, увеличив шаги, догнал ее.

- Принц Горту приказал привести тебя в замок,- сказалон.

- Ашара он тоже зовет?- ничуть не испугавшись и не смутившись, однако хмуро и неприветливо спросила девушка.

- Ашар ему не нужен,- отозвался Шэрхо,- зато ему понравилось, как ты вчера рассказывала в доме Тови.

- Он меня видел?

- Да, малышка,- усмехнулся Шэрхо.- И ты произвела на него неотразимое впечатление. Послушай-ка, девочка,- удивился он.- Где твой кэйвеский говор? - Ибо сейчас девушка говорила, как северогортуская крестьянка.- Разве ты не из Кэйвира?

- Нет, я не из Кэйвира,- передразнила она его подчеркнуто-гертвирскую речь.- Да и ты ведь не в Гертвире вырос.

- Я - другое дело,- ответил Шэрхо.- Меня учили.

- Меня тоже учили, хоть я не хокарэми,- откликнулась девушка и добавила:- Я не хочу идти к Горту.

-Тогда я тебя туда на плече отнесу,- шутя сказал Шэрхо. Он протянул к ней руки, но Карми проворно отскочила в сторону.

- Ладно уж,- проворчала она.- Посмотрим, зачем я понадобилась высокому принцу.

Высокий принц, прежде чем увидеть девушку, долго выспрашивал хокарэма, как она вела себя. Узнав о ершистом и отнюдь не пугливом характере, Горту прошептал:"Да, это она", и отправился в Круглую башню, где в пустынном зале, требующем значительного ремонта после прошлогоднего землетрясения, ожидала его Карми.

- Я был рад узнать, что ты жива.

- Еще бы,- ядовито ответила Карми.- Небось подумываешь прибрать к рукам...

Горту прервал ее резким жестом. Проследив за его взглядом, Карми посмотрела в лицо Шэрхо и пробормотала, пожав плечами:

- Первый раз вижу, чтобы стеснялись хокарэмов.

- Зачем посвящать в наши дела Орвит-Ралло?- возразил Горту.

- И то верно,- согласилась Карми.- Но как же мы будем разговаривать? Намеками? Однако мы можем намекать на разные вещи.

- Я намекаю только на одну вещь,- Горту будто невзначай коснулся знака Оланти на своей груди.- Ты знаешь, я всегда старался относиться к тебе хорошо И я вовсе не намерен силой отбирать у тебя что-либо. Я могу быть щедрым. Я достаточно богат и влиятелен, чтобы помочь тебе вернуть все то, чего ты лишилась.

- Моего мужа ты тоже можешь вернуть?- холодно спросила Карми.

- Нет, разумеется, но разве в его смерти есть моя вина?

- Я ни в чем тебя не виню, высокий принц,- ответила Карми.- Но только после его смерти ничто не имеет для меня ценности достаточно большой, чтобы об этом следовало говорить.

- Значит, и вещь, которую я хочу получить от тебя, тоже не дорога?

- Ее я хочу сохранить,- объявила Карми.- Это единственная память о тех временах. И неужели тебе мало того, что ты имеешь? Пройдет град, и тебе не надо будет ничего,усмехнулась она.

Горту сказал медленно:

- Тогда я вынужден просить тебя, чтобы ты оставалась в моем замке. Я даю тебе время, чтобы ты передумала. Если тебе понадобятся служанки, скажи Шэрхо, он распорядится.

- К твоим услугам, сударыня,- поклонился с усмешкой Шэрхо, понявший, что Карми - вовсе не безродная простолюдинка.

- На черта мне служанки?- благородный кэйвеский выговор в этот момент звучал дико.- Пусть дадут мне пару одеял и какой-нибудь тюфяк...

...Ашар, разыскивавший вечером Карми, узнал от Керти, племянника Горахо, что тот видел, как девушку увел в замок хокарэм принца."Позвали петь?- подумал Ашар.- Но почему же тогда не пригласили меня? Или это то, чего она опасалась, когда отказывалась отвечать на вопросы?"

Когда Карми не вернулась и завтра, и послезавтра, и через несколько дней, Ашар понял, что здесь дела темные, тайные, к пению никакого отношения не имеющие. А тут еще пришли с юга вести, что чума отступила; ашаровские слушатели вспомнили о молитвах, перестали сорить деньгами, и Ашар стал подумывать о том, что пора перебираться петь в другие края, не так избалованные его вниманием.