Год грифона

— Да во всем! Все выходит наперекосяк. Особенно магия. Хуже всего бывает, когда я отправляюсь в путешествие. Причем каждый раз случается что-то новое, так что я даже не знаю, чего ожидать. Мне случалось попадать в снежную бурю в разгар лета, и под оползни, и в наводнения, и в грозу... То меня ждут не в том месте, то мы потеряем тележку с припасами, то дорога рушится, и приходится делать огромный крюк. То лошади охромеют, то дерево рухнет поперек дороги. То... то... Вот, например, когда я ехала в университет, то начала с того, что потеряла карту — по-моему, ее съели муравьи! — и мы заблудились и взяли слишком далеко к востоку, дорога вывела нас к пропасти и там оборвалась. Пришлось поворачивать назад. Легионеры говорили, что попытаются хотя бы доставить меня обратно в Кондиту. Они сердились и смеялись надо мной — так всегда бывает, когда люди сталкиваются с моим невезением. Но вместо того чтобы вернуться в Империю, мы забрели в джунгли, полные аллигаторов, и пришлось поехать на север, чтобы их обойти. А потом начались дожди. Они все никак не прекращались, и наконец небо очистилось, мы увидели на горизонте город, где находится университет. И отправились туда. По счастью, Тит распорядился, чтобы мы выехали с большим запасом времени. Он теперь всегда так делает. И все-таки я в конце концов туда добралась. Потому что мое невезение действует именно так.

— Давай разберемся, — сказал Блейд. — Ты ведь не использовала магию для того, чтобы ускорить путешествие, так?

— Конечно нет! — сказала Клавдия. — Легионерам бы это не понравилось.

— А может быть, следовало бы, — предположил Кит. — Все это очень похоже на сильный дар к перемещению, который каким-то образом выбился из колеи.

— Да, очень похоже, — задумчиво согласился Блейд. — А когда она сознательно применяет магию для путешествия, нас уносит на другую планету. Очень сильный дар.

— Но ведь у меня все идет наперекосяк, не только путешествия, — возразила Клавдия.

— Так это само собой, — объяснил Блейд. — У каждого мага есть одна, максимум две основных способности. Вот, к примеру, Ольга беседует с существами, которых я даже не вижу. И если основная способность каким-то образом искажается, все остальное тоже идет наперекосяк.

Ольга, чье лицо казалось розовым в странном полумраке, посмотрела на Лукина и пробормотала:

— Это объясняет, откуда взялись мои чудовища! Блейд сидел, положив подбородок на руки и упершись локтями в костлявые колени, и задумчиво разглядывал Клавдию. Девушка отвернулась, явно пав духом.

— Ну, извини, — сказал Блейд. — Ты ведь поняла, да? Это твои собственные чувства искажают твою магию!

— Я не желаю, — сказала Клавдия, упрямо опустив голову, — не желаю признавать, что Вермахт был прав!

— Не знаю, что там тебе говорил Вермахт, — сказал Блейд, — но мне за тебя ужасно обидно. У меня такое ощущение, что ты должна быть не менее могущественной, чем Кверида. Ну-ка, дай подумать... Я часто бывал в Кондите, но тебя видел только однажды. Ты, наверно, часто уезжала?

Клавдия кивнула.

— Я, должно быть, все это время была на Болотах, с матерью. Она настаивала, чтобы я половину времени проводила с ней.

— А где тебе больше нравилось, в Империи или на Болотах? — спросил Блейд.

— Мне... — начала было Клавдия, но тут же осеклась и закрыла лицо руками. — Я все время пыталась убедить себя, — сказала она наконец, — что мне одинаково нравится и там и там. Но теперь, когда я вижу, что тут важна правда, я понимаю, что мне и там и там было одинаково плохо. Ну, в смысле, я очень люблю свою мать — и я любила бы ее еще больше, если бы она не ворчала так много, — а Тита я просто обожаю, но когда я на Болотах, мне всё и все дают понять, что я нездешняя, я имперка, а когда я в Империи, то там мне еще хуже, потому что для всех я всего лишь грязная болотница — из грязи да в князи, и все такое. Ты хочешь сказать, что я уродилась невезучей оттого, что я полукровка?

В глазах у нее стояли слезы, огромные, блестящие, зеленоватые в этом метельном полумраке.

Блейд энергично замотал головой.

— Нет-нет! У полукровок как раз обычно способности более сильные. Погляди хотя бы на Кита с Эльдой, помесь льва, орла, человека и кошки. Нет, я имею в виду, что ты провела большую часть жизни, мотаясь между двумя местами, где тебе было плохо. А поскольку дар перемещаться у тебя чрезвычайно сильный, то он, разумеется, исказился. Это был твой способ визжать и брыкаться, пока тебя таскали туда-сюда.

Слезы стоявшие в глазах у Клавдии, наконец пролились и покатились по ее впалым щекам.

— Ну да, конечно, в этом все дело! И как я сама не догадалась! Но что же мне теперь делать?

— Забудь о своем детстве, — посоветовал Блейд. — Детство кончилось. Теперь ты волшебница и можешь жить где захочешь.

Клавдия смотрела на Блейда, не отрывая рук от щек с дорожками от слез. Но ее лицо начало медленно расплываться в улыбке.

— Ох! — сказала она и полной грудью вдохнула морозный, головокружительно свежий воздух.

И тут Блейд неприметно кивнул Киту. Кит протянул когтистую лапу и дернул.