Год грифона

— Да я вам верю... — сказал ошеломленный Коркоран.

— Ну, тогда вам придется поверить и в то, что я скажу. Значит, вот как дело было. Обхожу это я территорию и вдруг слышу — шум, гам. Полез я сюда, разузнать, в чем дело. Вы себе не представляете, что тут творилось! Истинное светопреставление! Сотни, прямо-таки сотни мышей бросались на голубей, а голуби летали туда-сюда, и кое-кто даже пытался защищаться. Я, значит, залез сюда да как гаркну на них! И мыши все — шмыг-шмыг и попрятались под пол. И тут — можете себе представить — я увидал вон в том углу множество маленьких человечков. Одни отворяли дверки, другие выпихивали наружу голубей, а двое привязывали к одному из голубей послание. Но тут увидали, что я на них гляжу, выпихнули голубя наружу — и бежать! И тоже под пол, как мыши. А я трезвый был, с утра ни капли в рот не брал, истинная правда!

— Скажите, а эти человечки, случайно, не были одеты в черное? — спросил Коркоран.

— В черное, в черное, — закивал сторож. — Оттого-то я их и не заметил поначалу.

— Ну, тогда я верю каждому вашему слову, — сказал Коркоран.

Он вздохнул и мрачно окинул взглядом разоренную голубятню. Очевидно, ассасины ухитрились найти общий язык с бывшими пиратами и, судя по рассказу сторожа, отправили голубя за подкреплениями, а заодно позаботились о том, чтобы в университете других голубей не осталось. У Коркора-на по спине поползли мурашки. Он даже подумал, не послать ли Финна с Вермахтом к Квериде, чтобы попросить ее приехать как можно быстрее. Но тут же передумал. Кверида такая тиранша! Если уж она сюда явится, то наверняка все в университете переделает на свой лад. И, разумеется, первым делом запретит его лунные исследования. Коркоран знал это наверняка. Нет уж, лучше разобраться самому! В конце концов, он уже один раз справился и с ассасинами, и с пиратами. А значит, справится и снова.

— А что, голубей совсем не осталось? — спросил он у сторожа.

Над головой, в стропилах, послышался шорох.

— Гурр-гурр! Кое-кто остался. Тут, наверху, — проворковали из-под крыши.

Коркоран поднял ладонь с магическим огоньком и обнаружил на самом верху пятерых изрядно потрепанных голубей. У него немного отлегло от сердца.

— Я наложу на вас самые мощные защитные заклятия, — пообещал он. — Особенно на тебя. — Он указал на наименее пострадавшего. — Мне нужно, чтобы ты отнес послание.

Птица недовольно нахохлилась, однако послушно спорхнула на насест рядом со столом для написания посланий.

— А вы, — сказал Коркоран сторожу, — ступайте, принесите сюда все мышеловки, какие отыщете, и расставьте их по всей голубятне.

— А разве они тут помогут, мышеловки-то? — удивился сторож. — Эти мыши показались мне довольно сообразительными...

— Помогут! — мрачно пообещал Коркоран. — Я на них заклятия наложу. Самые что ни на есть страшные.

— Ну, тогда ладно.

Сторож забрал три трупика и стал спускаться вниз.

А Коркоран взялся за работу. Он наложил защитные заклятия на всех оставшихся голубей. На избранном голубе он дополнительно его усилил и, поскольку птица явно была не в лучшей форме, добавил к этому мощное заклинание скорости. Чернила, которыми писали послания, разлились в суматохе, и узкие полоски бумаги были изорваны в клочья. Ассасины сделали все, чтобы никто не мог послать за помощью. Подумаешь! Коркоран перенес сюда новые чернила и бумагу. Он подробно и тщательно описал весь свой разговор с сенаторами, рассказал об их тонких намеках и о том, что ему предлагали денег, отдельно остановился на их прощальной угрозе, сослался на гномов в качестве свидетелей всей беседы. Письмо было адресовано императору Титу. Ни о деньгах, ни о защите от обещанных сенаторами ассасинов Коркоран просить не стал. Это было бы чересчур грубо. Он был уверен, что благодарный император и так догадается, что ему надо.

— Лети в Империю, — сказал он голубю, упаковывая полупрозрачную бумажку в трубочку на ноге голубя, — в город Кондита, и доставь это послание императору Титу. Самому императору, лично в руки, и никому другому. Понял?

— Постараюсь, — проворковал голубь. — Но, говорят, там нашего брата ловят сачками и тащат прямиком в сенат.

— А ты не попадайся! — приказал Коркоран. — Императора ищи.

Он взял обеими руками теплого, почти невесомого голубя и отнес его к открытым дверкам.

— Не позволяй никому прикасаться к тебе, пока не разыщешь императора.

Он усадил птицу на маленький порожек. Голубь вспорхнул и довольно устало полетел на юг. Коркоран провожал его взглядом, пока тот не скрылся.

Тут вернулся сторож с охапкой мышеловок. Коркоран потратил немало времени на то, чтобы снабдить их все весьма опасными заклинаниями. Четверо оставшихся голубей вытягивали шеи и с интересом смотрели, что он там делает. Когда волшебник наконец ушел, птицы переглянулись, поворковали между собой и спорхнули вниз. Не успел Коркоран спуститься на улицу, как эти голуби тоже выбрались наружу и, тяжело взмахивая крыльями, полетели в сторону Деркхольма.