God, Human, Animal, Machine: Technology, Metaphor, and the Search for Meaning

Но помимо этого технического удовлетворения, есть нечто более примитивное - возможно, даже духовно привлекательное - в возможности того, что разум, или душа, занимает центральное место во Вселенной. В отличие от эмерджентизма и других теорий систем, которые ловко переопределяют такие термины, как "сознание" и "познание", чтобы применить их к лесам и колониям насекомых, панпсихисты считают, что эти сущности действительно обладают неким феноменальным опытом - что быть мышью, амебой или кварком - это нечто. Панпсихизм, по сути, воскрешает Великую цепь бытия или scala naturae средневекового христианства, которая представляла всю природу - растения, животных, людей, ангелов и самого Бога - существующими в континууме сознания, каждое из которых наделено меньшей или большей степенью духа. Ведущие панпсихисты не уклонялись от этих мистических последствий. "Панпсихизм, - пишет Гофф, - предлагает способ "одухотворить" Вселенную". С точки зрения панпсихистов, Вселенная похожа на нас; мы принадлежим ей". Он отмечает, что если сознание действительно является конечной природой реальности, то это сделает религиозный и духовный опыт более правдоподобным. Почти во всех мистических переживаниях, о которых сообщается в разных культурах, обычные различия между субъектом и объектом растворяются, и мистик переживает некое бесформенное сознание. Гофф признает, что такие переживания вполне могут быть галлюцинациями, но они также удивительным образом согласуются с панпсихическим представлением о том, что сознание - это конечная природа физической реальности. В рамках панпсихизма, пишет он, "тоска веры и рациональность науки могут наконец прийти в гармонию".

Часто говорят, что наша технологическая культура отдалила нас от природы и отдалила от нашего внутреннего духа. Она дала нам ложное чувство превосходства, позволив поверить в то, что мы существуем над миром природы и вне его, увидеть себя единственными живыми существами во вселенной, состоящей из мертвой материи. И Кох, и Гофф горячо писали о необходимости отказаться от антропоцентризма, и они считают, что панпсихизм предлагает выход. "Нам не нужно жить в человеческом царстве, все более размываемом глобализацией и капитализмом", - утверждает Гофф. Он считает, что мы будем вести себя более этично по отношению к нечеловеческому миру, если увидим себя единым целым с деревьями, океанами и ледниками. "Эгоистичное поведение коренится в убеждении, что мы - полностью отдельные и самостоятельные личности", - пишет он. Кох заканчивает свою книгу аналогичным призывом к оружию. "Мы должны отказаться от идеи, - пишет он, - что люди находятся в центре этической вселенной и наделяют остальной природный мир ценностью лишь постольку, поскольку это соответствует целям человечества".

 

-

Возможно, это знак времени, что я не считаю панпсихизм полным абсурдом. Хотя эта теория все еще остается в меньшинстве в научных кругах, сегодня, несомненно, наблюдается большая открытость к теориям, которые переворачивают современные ортодоксальные представления о расширении сознания вниз по цепочке бытия. Когда я упоминаю панпсихизм в социальных сетях, кто-то неизбежно начинает с энтузиазмом рассказывать о романе, который он только что прочитал о сознании деревьев, или о подкасте, который он слышал о коммуникационных сетях грибов, или о недавней статье в New Yorker о том, как психоделические растения эволюционировали, чтобы использовать "молекулы-посланники" для общения с человеческими нейротрансмиттерами. Восприятие мира как широко живого - это не столько новое предложение, сколько возвращение к мировоззрению всех ранних человеческих культур, к ментальной схеме, которая, возможно, является для нас врожденной. Очевидно, что люди предрасположены верить в то, что все вещи обладают разумом и способностью действовать, что природа и даже неодушевленные предметы похожи на нас. Но именно здесь теория становится более сложной. Является ли панпсихизм на самом деле избавлением от центрального положения человека, как утверждают его сторонники? Или это просто еще одна попытка увидеть все вещи по нашему образу и подобию?