Год и один день

Странная конструкция, которую они сейчас рассматривали, издалека выглядела как космическая станция. Три круглые башни устремлялись вверх, усеянные не только довольно зловещими младенцами, но и спорадическими, похожими на стручки, этажами. Это выглядело футуристично и одновременно неуместно среди многовековых церквей и монастырей, которые боролись за место в небе.

– Она называется телевизионная башня «Зизков», – сказала Меган, давая камере отдохнуть на ремне на своей груди, пока она пролистывала пальцами страницы путеводителя.

– Почему младенцы? – спросил Олли.

– Нам нужно поблагодарить за это Давида Черного, – откликнулась она. – Это довольно знаменитый чешский скульптор. Я помню его с тех пор, как проходила курс по искусствоведению.

Их временно разместили там в 2000 году, как здесь написано, а потом вернули по многочисленным просьбам спустя год.

– Нужно туда сходить! – Олли был полон решимости. – Я хочу поближе рассмотреть этого малыша. И всех остальных тоже.

– Наверное, там получатся отличные снимки, – согласилась Меган, но не так охотно. Башня не совсем вписывалась в идею предстоящей выставки. Все работы Меган были призваны найти связь между снимком и чувствами, а в холодных, чистых линиях башни не было ничего, что затягивало бы ее. Однако она уже успела сделать около сотни снимков, и все это только по дороге от отеля до площади. Ее абсолютно поразили буйные цвета рождественского рынка, а Олли так измучился, ожидая, пока она закончит снимать огни ярмарки на фоне серого послеобеденного неба, что съел две огромные колбаски.

– Не надо было есть вторую колбаску, – сказал он с выражением страдания на лице. – Съесть такое количество еды, а потом подниматься сюда на такой скорости – не самая лучшая мысль в моей жизни.

– Я предлагала тебе поехать на лифте, – отозвалась она, шлепнув его по полному животу.

– Осторожно, женщина!

Она скорчила гримасу.

– Куда дальше?

– Ну… Олли указал на юг. – В ту сторону площадь Венцеслава и Национальный музей. Или мы можем отправиться на Карлов мост… – он протянул руку на восток, – и посмотреть крепость или парки?

Меган пошевелила замерзшими пальцами в ботинках и посмотрела вниз. Красные крыши рождественского рынка разлеглись под ними как горящие угольки, и теплу, идущему от них, невозможно было сопротивляться.

– Может быть, просто купим глинтвейна и побродим по улицам? – предложила она. Меган давно поняла, что самый верный способ узнать город – исследовать его. А лучший способ исследования – пройтись по улочкам, на которые никто больше не обращает внимания. Ее очаровал исторический центр Праги, но она также хотела посетить секретные места города, те районы, которые местные жители сохранили для себя.

– Как скажешь, – улыбнулся Олли, глядя на нее сверху вниз. – Ты босс.

Она была рада, что они договорились по этому вопросу.

Вернувшись вниз на улицу с теплым вкусным пряным вином в руке, они медленно шли по краю рынка, останавливаясь около каждого киоска, чтобы подробно рассмотреть товар. Меган остановила Олли, чтобы посмотреть на разнообразные брелки, украшенные изображением астрономических часов. Она читала о них в самолете и с нетерпением ждала, чтобы посмотреть на них в действии.

– Напомни мне, что мы делаем дальше, – спросил Олли десять минут спустя. Они вернулись к Староместской ратуше, которая устремлялась высоко в небо. Их теснила толпа туристов. Астрономические часы были прямо над ними, их золотые, голубые и ярко-оранжевые звезды сверкали в свете заката.

– Перед началом каждого часа маленький скелет вон там, – она указала справа от главного циферблата, – тянет за веревку и переворачивает свои песочные часы. Потом там, – она снова показала на узкую дверцу над часами, – одиннадцать апостолов и святой Павел выходят небольшой процессией.

Олли прищурился, глядя наверх.

– Потом кричит петух, и часы играют свою мелодию, – добавила она, сверяясь с путеводителем, чтобы проверить, что все правильно запомнила.

– А что происходит с теми часами, внизу? – спросил Олли.

– Они показывают движение солнца по знакам зодиака, – сообщила она, доставая камеру из сумки и направив ее вверх. – Нижние часы когда-то были золотыми, на них были два круга с двенадцатью изображениями, движущимися снаружи к центру. Каждый из них был вписан в круглую рамку, внешние картинки изображали месяцы года, а внутренние – знаки зодиака.

– Вон твой знак, – сказала она Олли, показывая фотографию, которую только что сделала, – золотой значок в форме буквы «М» с еле заметным хвостиком.

– Что-то не похоже на скорпиона, – произнес Олли.

Меган снова уткнулась в книгу.

– «Рядом со Смертью находится фигура турка, которая является символом вожделения», – прочитала она, заливаясь краской, осознав, что только что сказала.

– Мне он нравится, – заявил Олли.

Ну еще бы!

– А эти двое, на другой стороне, – продолжала она, пропустив его слова, – это Тщеславие и Жадность.

– После колбасок я готов посочувствовать Жадности, – вставил он. Меган постаралась не рассмеяться.

– Ты такой балбес, – улыбнулась она.