Год и один день

– «Боб и Жучок – вместе навсегда», – прочитала она вслух. – До сих пор улыбаюсь, когда вижу эту надпись.

– Оказывается, ее написал Робин, – подметил Олли, не сводя глаз с россыпи красочных граффити. – Софи мне сейчас сказала. Он называл ее Жучком за большие глаза.

– Да ты что? – поразилась Меган. – Я понятия не имела!

– Некоторые бы сказали, что у тебя чутье на такие штуки.

– Да, кстати, работы продаются. По двести фунтов за каждую. Впрочем, я знакома с художником и наверняка смогу выбить тебе скидку.

Олли слегка повернул голову в сторону Меган, но в глаза ей не смотрел.

– Да уж, скидка пришлась бы кстати, – сказал он. – Учитывая, что я тут почти на каждой фотографии.

– Вон та не продается. – Меган кивнула на свою любимую.

– Неужели?

– Да, слишком дорога автору.

Меган осмелилась сделать еще один шаг, встала рядом с Олли и тут же уловила знакомый аромат его лосьона после бритья и слегка приторный запах геля для укладки волос.

– Спасибо, что пришел, – проронила она. В зале еще было полно народу, но рядом с ними никого не оказалось. Меган вообразила огромный пузырь, эдакое силовое поле, нашептывающее всем, кто приближался: «Не беспокоить».

Олли шаркнул ногой по кафельному полу.

– Вообще-то я не хотел идти.

Ее сердце ушло в пятки – словно шарик, который дернули за веревочку.

– А потом мне позвонил Чарли. Он приехал из Манчестера и боялся идти один. Видимо, Хоуп его пригласила, но они ведь тоже не виделись с самой Праги.

– Правда? – Меган была искренне удивлена.

– Угу. – Олли покосился на нее. – Взрослый мужчина боится встречи с женщиной. Бред, правда?

Сообразив, что Олли говорит в первую очередь о себе, Меган проглотила вертевшиеся на языке слова и только кашлянула.

– Ничуть, – наконец выдавила она. – Я знаю историю еще бредовей: взрослая женщина боялась строить отношения с самым потрясающим мужчиной на свете.

Олли медленно кивнул, по-прежнему разглядывая фотографии на стене. Она видела, как его глаза блуждают по надписям и выискивают среди них знакомые – те, над которыми они вместе смеялись. Там был призыв к волчьей стае «не терять веры» и, конечно, черно-белое лицо Джона Леннона. А еще те слова, которые запали ей в душу: «Пусть лучшие события прошлого покажутся лишь жалкими тенями событий будущего». Неужели этому пророчеству не суждено сбыться?

Наконец Олли ответил:

– Ты права. Вот уж действительно бред!

Последовала тишина: Меган тщетно пыталась выхватить нужные слова из бурлящей каши, в которую превратился ее разум.

– Я скучал, – проронил Олли, не глядя на нее. – Я ведь как думал? С глаз долой – из сердца вон. Размечтался! Мне было очень тяжело. Если происходило что-то забавное, первым делом в голове возникала мысль: «Надо рассказать Меган, вот она посмеется». Ты все время со мной, Мэгс.

Он умолк и сделал глубокий вдох. Меган видела, как ее рука тянется к нему, но робеет, не решаясь прикоснуться – вдруг он не хочет ее прикосновений?

– Я тоже скучала, очень! – сказала она и сразу почувствовала перемену в его позе, взгляде. – Все это время я боялась, что лишусь вдохновения, если буду с тобой. Что ты каким-то образом повлияешь на мою способность фотографировать, создавать вот это. – Она обвела рукой зал. – Я думала, что стану отвлекаться от главного. А мне хотелось пойти и исполнить свою мечту самой, без помощи и поддержки мужчины.

– Что-то изменилось? – тихо спросил Олли.

– Просто я поняла, что в Праге меня вдохновлял именно ты. Да, город был потрясающий, и я знала, что ловлю в объектив настоящее чудо, но самые волшебные фотографии – погляди, это же твои портреты! Моей музой был ты. – Голос Меган дрогнул; Олли наконец повернулся и обратил на нее серьезный взгляд.

– Теперь ты в себе уверена? То есть в нас.

– Уверена, как никогда и ни в чем. – Она улыбнулась. – Я хотела показать тебе, как много ты для меня значишь. И вот так родилась эта экспозиция.

– Да уж, впечатляет. – Он приподнял бровь, и Меган засмеялась: наконец-то! – А нельзя было просто по мылу скинуть?

Она показала ему язык, но Олли не смеялся.

– Да вот, романтики захотелось… – пробормотала она, с трудом вытаскивая слова из-под кольчуги унижения.

– Я просто волнуюсь, как бы все это… – Он снова окинул взглядом многочисленные фотографии. – Как бы все это не оказалось частью большого эффектного шоу, которое ты себе придумала. А вдруг завтра ты проснешься и снова поймешь, что я тебе не нужен?

Меган обдумала его вопрос.

– Я знаю лишь одно, – сказала она, слыша отчаяние в собственном голосе. – С тех пор, как мы вернулись из Праги, я каждое утро просыпалась с желанием открыть глаза и увидеть тебя рядом. И каждое утро меня ждал удар. Знаю, я причинила тебе немало боли – и поверь, мне очень-очень жаль, что так вышло. Просто в тот момент я запуталась и испугалась. Я думала, что во всем разобралась, но, конечно, это было не так. Даже близко.

– Не знаю, Мэгс. – Олли медленно покачал головой. – Вряд ли я смогу вынести очередной твой отказ.

– Замок на приглашении! – воскликнула она. Оба опустили глаза на карточку, которую он держал в руке. – Это символ… – Меган умолкла.